Метель - стр. 26
Обо всём это Глебу, пока карета подъезжала к замку, успел рассказать Леон.
Карета Невзоровича нырнула в воротную арку под небольшой церковью – конские копыта гулко цокали под сводом ворот. Пересекли предбрамье, проехали внутрь барбакана и оказались на замковом дворе.
– Здесь, – сказал негромко Радзивилл, распахнув дверцу кареты и стоя одной ногой на подножке (другая нога повисла в воздухе, носок сапога покачивался, словно отыскивая опору). – Отсюда твоего слугу проводят к конюшне, чтобы оставил лошадей, да и самому покажут, где отдохнуть. Долго ехал-то?
– Сегодня второй день, – прикинув в уме, ответил Глеб и покачал головой, словно удивляясь длинной дороге.
5
– Итак, пан Невзорович, вы к нам прибыли из Петербурга? – голос Леонова отца, Людвика Николая Радзивилла, клецкого ордината, мягко обволакивал. Сам князь казался добродушным в домашней одежде – мягком сером сюртуке, без шляпы и в домашних туфлях. Мог бы и в шлафроке и тюрбане принять, ты ж не с официальным визитом, – сказал кто-то внутри Глеба с неожиданной злобой, и кадет вздрогнул, постарался поскорее задавить это чувство. В конце концов, и ты, Невзорович, не велик князь, чтобы ради тебя Радзивилл во фрак рядился да кавалерию на себя вздевал.
– Точно так, ваша мосць, – подтвердил он, изо всех сил стараясь, чтобы его слова не прозвучали слишком торопливо или заискивающе – ещё чего не хватало. Покосился глазами туда и сюда – в просторном зале было пусто. Высокие полукруглые окна, натёртый паркет крупными квадратами, изразцовая печь в углу, лепное панно на стене, портреты, то ли фамильные, то ли просто из признательности к известным людям. Во всяком случае, двоих людей на портретах он узнал точно – пан Адам Мицкевич, столичный старший товарищ и пан Адам Ежи Чарторыйский, некоронованный король польских земель, друг русского царя и подвижник возрождения Речи Посполитой и Великого княжества. – Пан Адам (коротким движением головы Невзорович подбородком указал на портрет Мицкевича) и мой приятель по Петербургу, Габриэль Кароляк, просили меня заехать к вам по возможности.
– Пан Кароляк писал нам о вас, – указывая унизанной перстнями рукой на вычурную козетку в восточном стиле, пан Людвик сам легко опустился в невысокое кресло около чиппендейловского18 бюро. Людвик Николай Радзивилл был очень схож со своим сыном – глядя на него, легко было сказать, как будет выглядеть Леон через два-три десятка лет. Тот же прямой, чуть приплюснутый на конце нос, те же густые брови, такой же невысокий рост. – Говорил, что вы интересный молодой человек…
– Прошу прощения, пан Людвик, – Глеб благодарно склонил голову. – Но я пока что ничем не заслужил подобных отзывов. Впрочем, я благодарен пану Габриэлю…
– Похвальная скромность, – Радзивилл приветливо улыбнулся. – Но я думаю, пан Кароляк не просто так рекомендовал нам вас?
Нам.
В зале, кроме них, не было никого. Проводив гостя до дверей зала, Леон куда-то вдруг исчез, и Глеб про себя побаивался, что молодой князь всё-таки обиделся, если не на него, так на своего отца, который, похоже, тоже в чём-то таился от сына.
Помолчав несколько мгновений, словно собираясь с духом, Глеб наконец решился и выговорил:
– Мы их наследники – страшиться мы не вправе…
Пан Людвик поднял брови, несколько мгновений разглядывал покрасневшего Глеба и наконец, сказал в ответ: