Метель - стр. 2
– Парус жалко, – честно сознался кадет, отводя глаза. – Закоптит его напрочь. Он прямо над самой трубой…
– Да, ты прав, – за время совместного плавания старший лейтенант давно и прочно стал называть Власа на «ты», и кадет и не думал протестовать – невелика пока что он сошка, чтобы требовать от офицера обращения на «вы».
– А вот мой брат, мичман Аникей Смолятин, считает, что за пароходами будущее, – вспомнив зимний разговор с Аникеем на Стрелке, ляпнул вдруг Влас. – И что скоро по морям побегут пароходы с пушками. Как вы думаете, ваше благородие, он прав?
– Думаю, да, – не раздумывая, ответил Завалишин. – Умён твой брат…
– Будущее? – по-прежнему недоверчиво переспросил кадет. – За чем будущее? За этим… болдырем самовара с водяной мельницей, прошу прощения у господина лейтенанта за грубое слово?
– Именно так, – губы старшего лейтенанта тронула усмешка. – За этим болдырем самовара с водяной мельницей… метко ты сказал, язва ходячая.
Влас, не обращая внимания на насмешку в голосе Завалишина, вновь покосился на трубу парохода и недоверчиво покачал головой.
– Напрасно сомневаешься, кадет, – у губ Завалишина вдруг залегла странная морщинка, словно ему было не очень приятно говорить о чём-то важном. Неприятно, но нужно. – Читал я одну работу, Николаша Бестужев писал…
– А, знаю! – перебил его Влас, мгновенно вспомнив зимний разговор с братом, и тут же покраснел до слёз, осознав свою оплошность – кадету офицера перебивать не следовало.
– Ну-ка, ну-ка, – подбодрил старший лейтенант. – Что знаешь?
– «Нечто о пароходах»?!
– Да, она, – кивнул Завалишин. – Неужели читал?
– От брата слышал, – понурился кадет. – Только вот…
– Ну-ну, – снова весело подбодрил офицер.
– Нет, ну… – неуверенно протянул помор. – Одного, конечно, у парохода не отнимешь – этот самовар может и против ветра ходить, как вот сейчас, и в полный штиль. Но вот в бою… не ошибся ли господин Бестужев?
– А что – в бою? – Николай Иринархович вопросительно поднял брови, отчего его фуражка смешно приподнялась над высоким лбом. Влас замялся, не решаясь сказать, но офицер смотрел ободряюще, и кадет решился:
– Может быть, я и не прав, – осторожно сказал он – в конце концов, Завалишин старше и умнее его, мальчишки. – Но мне кажется, что эти вот колёса громадные – плавучая мишень. Несколько попаданий пексановыми бомбами2 – и пароход не сможет двигаться.
– Да, такая опасность действительно есть, – кивнул одобрительно старший лейтенант. – Зришь в корень, юнга. Но мы уже скоро сможем проверить это на практике…
– Мы?! – кадет удивлённо распахнул глаза и тут же спохватился. – Простите, что перебил, Николай Иринархович.
– Ну не мы, – с лёгкой извиняющей улыбкой поправился старший лейтенант. – Проверят англичане… ты же знаешь моего среднего брата Митю?
– Дмитрия Иринарховича? – подхватил Влас обрадованно. И тут же вспомнилось прошлогоднее – и водный разгул седьмого ноября, ледяной ливень с бешеным ветром, худая человеческая фигурка на Гром-камне, гальюн шхуны качается под ногами, и офицерская фигура на носу вельбота: «Дмитрий Иринархович!». – Конечно, знаю!
– Он во время кругосветного плавания «Крейсера»…
– «Крейсер» ещё не вернулся, – вставил Влас и покраснел. – Простите ещё раз, ваше благородие…
– Учись быть сдержанным, кадет, – мягко и назидательно сказал старший лейтенант. – Так вот, Митя… Дмитрий Иринархович в Англии был на лондонской верфи Ротерхайт, там строится боевой пароход.