Метаморфозы. Новая история философии - стр. 15

Например, дети с аутизмом, как правило, любят транспортные средства. Вероятно потому, что они не живые и не двигаются непредсказуемо. При этом в мире транспортных средств некоторые виды транспорта более предсказуемы, чем другие. Например, автомобили и самолёты могут двигаться практически в любом направлении по прихоти водителя. В этом смысле автомобили и самолёты не намного лучше людей – их трудно предсказать. Другие виды транспортных средств гораздо более ограничены в своих передвижениях. Так, трамваи и троллейбусы должны двигаться по предсказуемым траекториям, поскольку они прикреплены к рельсам и электрическим проводам. Так же как и канатные дороги, поезда и фуникулёры. Если вдуматься, такие транспортные средства могут двигаться только вперёд и назад или по пологому изгибу трассы. Это транспортные средства, которые больше всего любят дети с аутизмом.

Говорят, что дети с аутизмом предпочитают объекты другим людям. Когда Лео Каннер впервые описал аутизм в своей статье 1943 года, он отметил интерес к физическому миру, проявляемый этими детьми. Он предположил, что стремление детей к «одиночеству» было связано с их интересом к предметам. Предметы, которые не меняют своего внешнего вида и положения, которые сохраняют свою неизменность и никогда не угрожают нарушить одиночество ребёнка, легко воспринимаются аутичным ребенком. У него хорошее отношение к предметам.

Однажды я лично имел возможность наблюдать за поведением личности с аутизмом. Это был подросток в возрасте 11–12 лет. Несмотря на часто указываемую «нелюдимость» таких личностей, данный субъект демонстрировал если не что-то прямо противоположное этому, то, во всяком случае, несколько странное поведение. Однажды я шёл по своим делам. И мне попался этот мальчуган, о котором я знал, что он «особенный». «Попался» – это не совсем точное слово. Скорее, это я ему «попался». Он стоял на обочине тротуара и когда я поравнялся с ним, то он пошёл попутно рядом со мной, как будто специально ждал меня, при этом ничего не говоря, то чуть отставал, то, наоборот, обгонял меня. Иногда вовсе шёл как мой попутчик и даже смотрел на меня, словно хотел, чтобы я с ним заговорил, при этом сам бурчал себе под нос что-то неразборчивое. Это было послеполуденное время довольно жаркого летнего дня в небольшом провинциальном городе, поэтому людей на улице было очень мало. Точнее, какое-то время их на нашем пути вообще не было. Но поскольку я хожу довольно быстро, то в какой-то момент (через 3–4 минуты) впереди показалась женщина, которая шла в том же направлении и которую мы догоняли.

Как только мальчуган увидел её, то со всех ног бегом резко бросился её догонять. Самое интересное, что когда он её догнал, то стал вести абсолютно точно так же, как и со мной. Он к ней «приклеился», выбрав очередным «поводырём». Таким образом, этот мальчуган, с одной стороны, не вступал в коммуникацию с нами, но, с другой стороны, вовсе не был «нелюдимым», хотя и использовал людей очень странным образом – как ориентиры, маяки, поводыри, вещи, метки, знаки. Он перемещался между нами. Он по какой-то причине не мог идти один и ждал попутчика. Он как сёрфингист шнырял между нами, используя людские потоки. Общеизвестно, что для аутичного индивида очень трудно собрать воедино все виды информации, полученной из прошлых воспоминаний и настоящих событий, осмыслить свои переживания, предсказать, что, вероятно, произойдёт в будущем, и составить планы. Людям с аутистическими расстройствами трудно ориентироваться во времени и пространстве.