Метаморфоза. Апостолы бытия - стр. 25

– ТЫ УСЛЫШАН. ЭТО ИСПОЛНИМО.

– Что?

– Я МОГУ СДЕЛАТЬ ТАК, ЧТО ТВОЯ СУПРУГА СНОВА ПОЛЮБИТ ТЕБЯ, ЗАБУДЕТ ПРЕЖНЕЕ УВЛЕЧЕНИЕ, ЗАБУДЕТ ТО, ЧТО БЫЛО ВЧЕРА, ВСЕ, ЧТО С ЭТИМ СВЯЗАНО.

– Это точно? – Лешка был как во сне. Внутри вдруг ожил и стал пробиваться тонкий росточек надежды. Сознание погрузилось в какую-то одурманивающую медовую субстанцию. Окружающее перестало существовать. Сейчас, в этой вселенной было только три объекта: он сам, его Лариска и таинственный невидимый собеседник.

– ДА. НО ОТ ТЕБЯ ТОЖЕ КОЕ-ЧТО ТРЕБУЕТСЯ.

– Я готов.

– ЕСЛИ ТЫ СПРАВИШЬСЯ, ТО СЕГОДНЯ, КОГДА ВЕРНЕШЬСЯ ДОМОЙ, ВСЕ БУДЕТ ТАК, КАК ТЕБЕ БЫЛО ОБЕЩАНО.

– Что я должен сделать?

– СЛУШАЙ.

Утро. Понедельник. Я родился в этот день недели. Роды были тяжелые. Неправильное положение не позволяло матке исторгнуть меня в этот мир. 64 часа непрерывных схваток. Только ангелам известно, какие муки пережила моя мама за это время. Ситуацию спасли акушерские щипцы (в наши дни уже не используют этот инструмент). Меня, синего, задыхающегося, извлекли из умирающего тела родительницы. Впоследствии отец часто рассказывал об этом. Думаю, он так и не смог забыть свою любовь. Годы не помогли. Он так и не женился, у него вообще больше не было женщин, до самой смерти.

– Салют, Серега! – приветливый окрик друга Сашки Шульца, заставил присесть от неожиданности.

– Чтоб тебя… – я чертыхнулся, – ты ж кардиолог, мать твою… Чуть до инфаркта не довел.

– Да ладно, если чего, сам вылечу. Гы, шутка, – высокий, тощий, нескладный, он сгреб меня в охапку, будто не видел целый год. Этот человек не мог прятать свои эмоции, за что имел много врагов, но и друзей не меньше. – Ты на дежурство?

– Да?

– А я наоборот, закончил. Щас сменюсь и – домой, отсыпаться. Если, конечно, моей благоверной очередная идея-фикс в голову не влезет с нашим ремонтом. Когда же он закончится? Чтоб его…

– Ремонт нельзя закончить – только прекратить.

– Эт точно. Слушай, а ты у нас звезда оказывается! Впору автограф просить, – глаза Александра округлились от восторга. – Вчера видел по телику репортаж о взрыве в супермаркете, с тобой в главной роли. Ну и чудеса! Семнадцать трупов и один выживший. И кто же это? Обалдеть! Представляю, дружище, что ты пережил. Надеюсь, расскажешь потом, как-нибудь, за бутылочкой?

– Да не вопрос.

– Ну, ладно, давай, а то на пересменку опоздаем. Удачи!

– Взаимно.

Настроение делало крутое пике. Не хотелось думать о вчерашнем. А тут еще взгляд друга, не умеющего скрывать мысли. В его глазах так и читалось: «Как такое может быть? Самому невезучему человеку на свете вдруг так фантастически фартит. Сенсация!».

Ладно, хватит об этом. За дело!

Быстрым шагом миную центральный холл. Тут кипит работа. Брови взлетают от удивления. Как много сделали за сутки: почти две стены покрыты роскошной плиткой под мрамор.

В июне нашу клинику ждет серьезная инспекция из Москвы, вот главный и вибрирует, старается, спешит, наводит марафет. Вокруг суетится десяток рабочих в плотных темно-синих комбинезонах. Бедняги, жарко, наверное.

В груди вдруг екает от тревожного предчувствия.

– Леха, ты сдурел?! – окрик бригадира заставляет напрячься. Слежу за его взглядом и вижу, как коренастый мужчина на стремянке, под самым потолком, увлеченно режет ручной циркуляркой свежую, еще пахнущую смолой, только вчера установленную потолочную балку.