Месяц надежды - стр. 28
– Конечно. Как-никак в универе учусь.
– Так вот, я человек совершенно не виктимный, жизнью проверено. Но в наше времена полезно все же в кармане что-то такое держать. Год будет лежать, не пригодится, а потом – р-раз! И что бы ты без него делал? Сама видела, как действует. Газ, резинки – это все игрушки. Так надежнее. Стрелять в человека сплошь и рядом не обязательно. А вот если он сам будет уверен в том, что сию минуту пулю в лоб получит, то совсем другой расклад образуется.
– И что, приходилось?
Он усмехнулся и ответил:
– Сегодня – третий раз за семь лет. Один раз было дело в Новосибирске. Веселый там, знаешь ли, железнодорожный вокзал. Иду я спокойно, никого не трогаю, подходят двое черных, кажут здоровенный ножик и предлагают отдать все, что нажито непосильным трудом. А там подземный такой переход, место глухое. С пистолетами тогда и патроны продавались, тоже железячки холощеные. Вынимаю я обойму, показываю им и спрашиваю: «Ну что, абреки и кунаки, убедились, что это не газовик и не пугач?» Они тут же, как эта парочка только что, заныли. Дескать, ошиблись, брат, расходимся с миром. Так и разбежались. Они же не резаться или стреляться вышли, лоха хотели облегчить. А второй раз уже здесь. Прямо у машины подпрыгнули ко мне двое гопников. Борсетку, наверное, отжать хотели, ключи от машины или все вместе. Ну, я одному попросту залепил рукояткой в лоб. «Макар», между прочим, почти килограмм весит. Он и улетел в кустики культурно отдохнуть. Второй сам слинял. Так что польза от этой штуковины иногда бывает. Знаешь, читал я где-то, как американских полицаев учат. Говорят им так: «Никогда не ходите и не думайте, нападут ли на вас сегодня или нет, а если да, то когда. Живите с мыслью о том, что напасть на вас могут всегда, в любую секунду. Соответственно, будьте готовы в любую секунду шлепнуть гада». В этом наверняка что-то есть.
– Алеша, а это не чеченцы были?
Он рассмеялся так же необидно и весело, потом ответил:
– Чеченцев в Шантарске полтора человека, а разговоров о них!.. Да и ведут они себя тихо. Между прочим, в этой ситуации держались бы совершенно иначе. Чего у чеченца не отнимешь – он человек гордый, и если дерется, то на полном серьезе. Их можно не любить, но уважать надо. Наши мужики этот настрой крепенько подрастеряли. А ты обратила внимание, что у Сосланбека и Васо лица, скажем так, не вполне славянские?
– Ага. Но они ведь белобрысые. А у Васо глаза и вовсе синие.
– Осетины, – сказал Алексей. – Все четыре брата. Так что ни один чеченец в здравом уме и трезвой памяти сюда на километр не подойдет. У них бог знает с каких времен кровная вражда лютая. Соответственно, ни один осетин в «Терек» не сунется, разве что с пулеметом и с конкретной мыслью. – Он достал сигареты. – И не грузины, конечно. У осетин с ними тоже ох как не айс. Особенно после восьмого года. Не азербайджанцы. Этих я бы узнал. Стопудово армяне. Самая неопасная и несерьезная публика в кавказском списке тех, с кем, возможно, хлестаться придется. Скорее всего, торгаши с Западного рынка. Он весь абсолютно за ними, сама, может, знаешь. Или, вот смех, такие же строители, как и я. В нашем деле армян очень много.
– А интересно, если бы я твоего Сосланбека на помощь позвала?
– Вышел бы четвертый брат, Коста. Я говорил, их тут четверо. Сосланбек директором, Темир – кухарь от бога, Васо, самый молодой, – официант, а Коста вместо швейцара. Скажу так чисто из вежливости. – Алексей засмеялся, покрутил головой. – Не видела ты его. С эту беседку ростом, в плечах соответственно. Сама ведь знаешь, даже в самых приличных ресторанах всякий народ попадается, скандальчики бывают. Тут тоже иногда такое случается. Вот тогда Коста и выходит.