Месть - стр. 3
– И что ты собираешься делать? – снисходительно поинтересовался Маркус, подняв бровь.
Как глупо, должно быть, она выглядела в его глазах: холеная красотка сжимает украшенную монограммой рукоять своими наманикюренными пальчиками.
– Куколка, – проворковал Маркус, и ярость всколыхнулась в груди Марселы.
Куколка. Детка. Дорогая. Это вот так он ее воспринимал, после всего, через что они прошли? Как нечто беспомощное, хрупкое, слабое, нечто декоративное, хрустальную фигурку, весь удел которой стоять на полке и красиво сиять?
Когда Марсела не отступила, взгляд Маркуса потемнел.
– Не хватайся за нож, если не собираешься его использовать…
Возможно, она и правда была хрустальной.
Но стекло хрупкое ровно до тех пор, пока его не разобьешь.
Дальше оно становится острым.
– Марсела…
Она бросилась на Маркуса и с удовольствием заметила, как глаза мужа чуть расширились от удивления. Он резко отпрянул, расплескав бурбон. Нож едва чиркнул по шелковому галстуку, а в следующий миг ладонь Маркуса с размаху впечаталась в лицо Марселы. Во рту появился вкус крови, на глаза навернулись слезы. Под звон тончайшего фарфора Марсела рухнула на дубовый стол.
Она не выпустила нож, но Маркус прижал ее запястье к столешнице с такой силой, что аж кости захрустели.
Он и ранее проявлял грубость, но всегда только в пылу страсти, в ответ на невысказанный сигнал – и этот сигнал неизменно подавала сама Марсела.
Но только не в этот раз.
Маркус являл собой девяносто килограммов чистой силы, зарабатывал на жизнь, ломая вещи. Ломая людей. Он досадливо прищелкнул языком – словно это Марсела повела себя глупо. Раздула из мухи слона. Сама его спровоцировала. Вынудила трахнуть другую женщину. Разрушить все, над чем сама же столько трудилась.
– Ах, Марс, ты всегда умела меня завести.
– Отпусти, – прошипела она.
Маркус склонился к ней вплотную, провел рукой по ее волосам и накрыл ладонью щеку.
– Если пообещаешь играть по правилам.
Он улыбался. Улыбался. Словно все это – очередная игра.
Марсела плюнула кровью ему в лицо.
Муж испустил долгий страдальческий вздох. А потом ударил ее головой об стол.
Мир взорвался белой вспышкой. Марсела не помнила, как упала, но, когда к ней вернулось зрение, она лежала на шелковом ковре рядом со стулом. Голова пульсировала. Марсела попыталась подняться, но комната накренилась. К горлу подступил ком, она перекатилась на бок. Ее вырвало.
– Тебе надо было остановиться, – заметил Маркус.
Кровь залила глаз, окрашивая столовую в алые тона. Внезапно муж опрокинул ближайший канделябр.
– Всегда их ненавидел.
Светильник еще не успел рухнуть на пол, а пламя по пути облизало шелковые занавески.
Марсела встала на четвереньки. Она двигалась с трудом, будто под водой. Медленно, слишком медленно.
Маркус стоял в дверях и смотрел. Просто смотрел.
Нож сверкал на паркете. Марсела потянулась к нему сквозь густой воздух. И уже почти достала, когда сзади на нее обрушился удар. Маркус опрокинул второй канделябр. Тяжелый светильник пригвоздил ее к полу.
Пламя распространилось с невероятной скоростью. С занавесок оно перекинулось на лужу разлитого бурбона, а оттуда на скатерть и ковер. Теперь огонь полыхал повсюду.
– А у нас неплохо получалось, Марс, – пробился сквозь морок голос Маркуса.
Заносчивый ублюдок. Будто хоть что-то