Месть мойры - стр. 17
Дракон подобрался близко. Слишком близко. Парень ощущал жар огня, который обжигал его лицо. Джекс подумал, что если он выживет, то получит неплохой загар.
Прежде чем дракон сделал решающий и последний для Джекса шаг, подоспела Альма. Девушка встала между ними.
– Тебе надо бежать! – крикнул ей Джекс.
Но Альма ничего не ответила и с места не сдвинулась.
Словно из воздуха она достала ножницы. Сначала Джекс думал, что ему показалось. Но как бы ему ни хотелось сейчас списать все на бред, происходящее было реальностью.
Альма нащупывала пальцами воздух, будто пыталась там что-то найти. Словно она видела то, чего никто другой не мог, в том числе и Джекс. А затем она начала вытягивать это что-то из пустоты, словно тонкие спагетти.
Дракон рассвирепел, он был явно недоволен тем, что ему помешали, и из его пасти полился жидкий огонь.
Джекс вовремя успел отпрыгнуть, прежде чем лава коснулась его кроссовок. Но особой радости это не принесло. Огненный дракон издал мощный рык с новой силой и поднял лапу, пытаясь раздавить или расплавить Джекса. Вариантов у него было немного, зато оба действенные.
Изначально, еще во время экскурсии, при плохом вечернем освещении парню показалось, что вокруг пусто и в помещении нет ничего, помимо скучных картин, но он ошибался. Зал музея был обставлен различными вазами и статуями; правда, их было не так много и они не мешались.
Не мешались до тех пор, пока Джекс не врезался в одну из них, уворачиваясь от дракона, который пытался его убить.
– Черт, это же, наверное, очень дорого! – с досадой воскликнул парень.
– Тебя волнует только это? – поинтересовалась Альма.
Девушка сбросила с головы капюшон одной рукой, второй продолжая вытягивать что-то из воздуха. Джекс заметил на ее шее довольно крупного размера обруч, плотно смыкающийся на коже и напоминающий ошейник.
Кто с ней это сделал? – подумал он, но решил повременить с этим вопросом, сейчас момент был не самый лучший.
Альма справлялась довольно ловко. Кагуцути не был живым, он не был и мертвым. Просто дух, вбирающий в себя огонь и приносящий зло. Подобные твари ощущали присутствие мойры и следовали за ней. Они должны были убрать то, что не принадлежало их миру, хотя явление Кагуцути среди людей тоже не было правильным порядком вещей. Вот только объяснить это дракону было сложнее, чем просто убить его, разорвав нить жизни. Существа, подобные ему, обычно спали и не приносили особого вреда. Люди о них не знали, потому что не могли видеть, а те, кто мог, чаще всего не признавали этого и всячески отрицали, предпочитая лгать как себе, так и окружающим. Смертные не верили в то, чего не могли объяснить.
С появлением мойры в мире людей существа начали проявлять активность, выходить из темноты и убежищ. Им не нравилось нарушение баланса, и они пытались устранить эти изменения.
Альма достала ножницы. Кольца идеально сидели на ее пальцах, будто были сделаны специально под нее. День за днем, век за веком она не ценила этих мгновений, подобная работа стала рутинной, и только сейчас Альма осознала, как скучала по своим ножницам, которые так и просили ее отрезать чьи-то нити.
Проблема была только в огне, который мешал ей приблизиться к дракону. Альма могла вытянуть нити судьбы, как она сделала это с оленем, но ей было необходимо найти их конец и оборвать жизнь, а из-за резких движений Кагуцути у нее это не получилось. Мойра была обязана хотя бы коснуться дракона, чтобы добраться до его судьбы, которая имелась у него, как у любого другого живого существа.