Месть легионера - стр. 21
Слушая эти слова, звучавшие в его голове, Андрей, нисколько не сомневаясь в правильности выбранного направления, не торопясь, направился в дальний угол Пагоды. Его словно вело что-то или кто-то к месту, которое было задрапировано оранжевыми и красными шелковыми занавесками. Он поднялся еще на три ступеньки и…
«Заходи… Или, если сомневаешься, то уходи… Твой проводник все еще ждет тебя, чтобы помочь вернуться в долину…»
Андрей приподнял оранжевый полог и вошел.
В окружении множества красных бархатных подушечек, украшенных золотыми кисточками и бахромой, по форме похожих на небольшие деревянные чурки, за чайным столиком, ножки которого были не выше двадцати сантиметров, в классической восточной позе лотоса сидел старец.
Филин посмотрел на этого человека и, словно на стену, натолкнулся на взгляд вековой мудрости… Он разбился вдребезги, сломался, рассыпался в прах, в пыль, разложился на атомы, увидев эти серые глаза…
Похожие ощущения своей совершенной никчемности он ощутил только один раз в жизни, тогда, когда двенадцать лет назад молоденьким, только что получившим офицерские погоны лейтенантиком пришел представиться и доложить о прибытии в часть своему новому командиру, командиру отряда «Витязь», подполковнику тогда еще, Воловцу или просто Бате.
Командир тогда тоже смотрел на него так же, как и этот старик. Нет. Это не было пренебрежение! Это было, скорее, отсутствие доверия, которое еще предстояло заслужить, замешанное на глубоком удивлении, мол: «Как же ты сюда попал-то, мальчик?»…
И если верить в то, что человеческие глаза – это зеркало души, то… Этот старец знал, видел и умел очень многое! Намного больше, чем мог бы себе представить обычный человек, такой, к примеру, как Андрей.
«Здравствуй еще раз, юноша-воин».
«Здравствуйте, уважаемый гуру! – подумал Андрей и, мучимый сомнениями, решил проверить свои фантастические догадки. – Вы великий Махатма Кут Хуми?»
В том момент он действительно еще не до конца понял, куда попал и с чем и кем ему придется здесь столкнуться, а потому, будучи абсолютным прагматиком, давно переставшим верить в детские сказки, думал, что все, что происходит с ним сейчас, это всего лишь плоды усталости. И, естественно, он хотел проверить свои сомнения, не веря до конца в происходящее. Но… Его сомнения улетучились навсегда и больше никогда не появлялись, после того как голос в его голове произнес:
«Ты сомневаешься… Что ж… В этом нет ничего необычного… Все, кто попадает в Кулха Чу в первый раз, сомневаются… И не было пока исключений!.. Это свойство непросветленной души и ее право… Вы блуждаете во мраке и сомневаетесь даже в самих себе… Вы не верите своим глазам и ушам, вы не верите своим рукам… И неверием этим убиваете в себе ту божественную искру, которая заложена в нас самой Природой…»
Старец сидел неподвижно.
Его белоснежная тога казалась снежным сугробом посреди Солнца, потому что абсолютно все окружающее было многоцветным буйством тонов и полутонов желтого и рубиново-красного. И пиалы, стоявшие на столике, и дымящиеся зажженные благовонные палочки, и даже, казалось, курящийся от них дымок. А может, именно так и было на самом деле?..
Его руки, лежавшие на коленях, были повернуты ладонями кверху. А пальцы ладоней, большой и средний, были соединены, создавая между собой маленькие кольца.