Месть легионера - стр. 13
Мастер Тахиро, не задумываясь ни секунды, поставил свою подпись на дипломе, в котором присуждался «Второй Дан» его обладателю!.. Зыков был счастлив! И как сенсей, и как духовный гуру…
А Андрей… Назвать или хотя бы определить его состояние в тот момент невозможно! Ну, разве что сравнить его со Сфинксом…
– …Поздравляю тебя, Мастер! – сказал тогда Зыков.
– Спасибо, гуру. – Андрей склонился в традиционном почтительном поклоне.
– Что чувствуешь? Ведь ты же стремился к этому, Андрей!
– Путь…
– И ты не рад и не удивлен?! – изумился Виктор Палыч.
– Все идет своим путем… – ответил ему шестнадцатилетний мальчишка.
Зыков тогда долго смотрел на Андрея, на своего ученика. И взгляд тот был не просто взглядом удивленного учителя, а человека, который, возможно, получил то, к чему стремился много лет…
– Что ж… Ты прав, ученик… Ты уже оправдал мои надежды… И ты уже стал Мастером… И… Пусть все идет своим путем…
Андрей увлекся этим Востоком, он искал и даже был в какой-то степени одержимым в своих поисках всего, что когда-либо было написано о монахах Тибета и Гималаев. Он узнал многое из истории китайского мальчика Саддихатта Гаутама, который, уйдя из мира в семнадцать лет, удалился в горные пещеры, стал аскетом, а потом и Просвещенным и не остановился в своем очищении души. Он даже обрел своих последователей и учеников. «Приблизился» к Шиве настолько, что сумел разбудить в своем теле «Спящего Змея Кундалини», возжег чакры Мулатхара и Сватхистана и заставил своим упорством разгореться чакры душевные: Вишудха и Анахата. Сумел раскрыть многосуточными медитациями две верхние чакры человеческого тела: Аджна, или «Третий глаз Шивы», и Сахасрара – «Семь тысяч лепестков лотоса», и… Принял, в конце концов, имя Будда!.. Андрей узнал многое, сидя за книгами Рериха, Блаватской и других подвижников Востока. И он уже по-настоящему был готов принять буддизм, но… Пришло время выпускных школьных экзаменов, потом было поступление в училище, учеба и… Был Отряд… А дальше понесло по дорогам войны так, что о душе уже толком и некогда было подумать… А потом был легион…
И никто из тех людей, которые шли с Андреем плечом к плечу по всем этим военным дорогам, так и не узнал никогда, что же на самом деле творилось в душе их товарища и командира… И какие рубцы оставались на его сердце и на его душе, когда он терял близких ему друзей…
Как можно было объяснить, какие найти слова, в каком языке, чтобы рассказать о том, какая часть его души умерла тогда в 88-м, в Афгане, когда его, тяжело раненного снайперской пулей молодого лейтенантика, вытаскивал на себе его первый замок, его тезка и земляк одессит Андрюха, сержант Слон?! Этот парень тогда, в том бою на перевале над городом Газни, потерял обе ноги, но не бросил своего командира, хотя и был уверен, что Филин погиб… Спецназ! «Из похода возвращаются все!» – гласил их закон… Слон даже песню написал про своего погибшего командира: