Месть Империи 3. Горе Побежденным - стр. 17
Тонгвар Улиссон, десятник Рорика, тот, кого конунг оставил за себя в Истигарде, пересчитав все занесенные в главный дом мешки и узлы, повернул довольное лицо к Фарлану.
– Хорошая добыча, Черный. Очень хорошая! – В глазах сверкнула жадная искра. – Будет с чем идти на весеннюю ярмарку вендов.
Молча кивнув, Фарлан подумал, что он слишком устал за последние дни, чтобы думать о весне и ярмарке. «Дожить бы еще до этой весны», – мрачно процедил он про себя, уступая не покидающему его дурному предчувствию.
Кислая физиономия венда никак не испортила приподнятый настрой Тонгвара, и он сочувственно усмехнулся.
– Вижу, не сладко вам пришлось, но ничего, сейчас отдохнете, а вечером посидим, выпьем хорошего пива, отведем, так сказать, душу.
Фарлан, как смог, изобразил благодарность за понимание и, развернувшись, пошагал к своим. Те уже потянулись к дому, и первым из них шел Ольгерд с Ираной и Фрикки. Гордо вскинув голову, девушка посверкивала черными глазищами, привлекая внимание ветеранов.
– Гляди-ка, ведьма вернулась!
Один из бойцов Тонгвара схватил Фарлана за рукав:
– Где поймали чертовку?
Наградив того суровым взглядом, Черный спокойно снял с себя вцепившееся пальцы.
– Она уже не ведьма, она женщина Ольгерда.
– Как это? – В глазах руголандца вспыхнула искра непонимания, и Фарлан, не желая ничего объяснять, жестко отрезал:
– Так решил Рорик. Хочешь поспорить?
Спорить боец не решился, но в его глазах, как и в глазах многих, слышавших ответ, Черный прочел удивленное возмущение. За что молодому такие привилегии? Взятое в бою принадлежит всем, кроме оружия и доспехов убитого. В дружине закон един для всех, и не важно, кто ты – простой воин или племянник конунга. Недовольных решением Рорика хватало и там, под стенами сожженного городища суми, но озвучить его в лицо грозному конунгу никто не решился, а вот здесь… Фарлан невольно скривился, предчувствуя неизбежность конфликта. Меньше всего ему хотелось сейчас разборок с ветеранами, особенно учитывая то, что творилось с Ольгердом. После штурма парень стал совсем как чужой, все время молчит, а что спросишь, так вместо ответа – лишь равнодушный взгляд ледяных глаз, смотреть в которые становилось жутковато. А после вчерашнего Черный даже самому себе не мог бы честно сказать, за чью жизнь он опасается больше —Ольгерда или тех правдолюбцев, что полезут к нему с претензиями.
С этими мыслями Фарлан вошел в дом младшей дружины. С мороза в нос сразу ударил запах двух десятков немытых человеческих тел. Успевшее промерзнуть помещение еще не прогрелось, и молодежь жалась к очагу посреди дома. Здесь были почти все, за исключением Ольгерда, Ираны и Фрикки. Этих трех он заметил в дальнем конце, где девушка, занавесив шкурами темный угол, готовила ложе, а мужчины молча сидели рядом. По виду Ольгерда и Фрикки можно было подумать, что их вполне устраивает сидеть так в тишине и они могли бы провести здесь весь день, не произнося ни слова.
Фарлан только покачал головой и тяжело вздохнув: «Вот же напасть!» – подошел к ним.
– Как вы? – Черный посмотрел на Ольгерда, но ответил ему Фрикки.
– Все отлично! Устроились. – Он показал взглядом на занавешенный угол и свою лежанку рядом.
Покивав, Фарлан подсел к воспитаннику.
– Тут такое дело. – Он сделал паузу. – Вечером Тонгвар хочет накрыть стол для младших – выпить за встречу, обмыть добычу и все такое.