Мессия Дюны. Дети Дюны (сборник) - стр. 67
Необходимость решать тяжко придавливала ее к земле… даже колени дрожали. Мышцы стенали от усталости.
– Путь оказался дальним, – сухо заметил Пауль, – я вижу, ты устала. Продолжим в моих апартаментах позади престола. Там ты сможешь сесть. – Сделав рукой сигнал Стилгару, Император встал.
Стилгар и гхола помогли ей подняться и повели следом за Паулем в проход, прикрытый драпировками. Теперь она поняла, зачем ему понадобилось принимать ее в зале, – немая сцена предназначалась для наибов и стражи. Значит, он опасается их. А теперь… теперь он выражал благосклонность, лукавил с ней, с адептом Бене Гессерит. Играл ли? Она почувствовала, что следом за ней кто-то идет, обернулась и увидела Алию. Глаза юной особы были задумчивы и сердиты. Преподобная Мать поежилась.
Личные апартаменты, ожидавшие их в конце коридора, оказались двадцатиметровым кубом из пластали, освещенным желтыми плавающими лампами. Стены прикрывали оранжевые гобелены, словно в сиетче в открытой Пустыне. Диваны, мягкие подушки, слабый запах меланжи. Хрустальные графины с водой на низком столе. Такое крошечное помещение после огромного зала.
Пауль усадил ее на диван и встал рядом, изучая древнее лицо, – стальные зубы, глаза, что прятали много больше, чем выдавали… Он указал на графин. Она отрицательно качнула головой, уронив на лоб прядь седых волос.
Тихим голосом Пауль произнес:
– Я хочу выкупить у тебя жизнь моей возлюбленной.
Стилгар прочистил горло.
Алия поигрывала рукоятью ножа, висящего на ее груди.
Гхола оставался у двери, с безразличным видом что-то разглядывая над головой Преподобной Матери.
– А ты видел, что я покушаюсь на ее жизнь? – буркнула Преподобная Мать. Все внимание ее теперь было уделено гхоле – он смутно беспокоил ее. Почему именно он показался ей источником угрозы? Ведь он – инструмент заговорщиков.
– Что от меня хочешь ты, мне известно, – уклонился он от прямого ответа на ее вопрос.
Значит, он пока только лишь подозревает, подумала она, переводя взгляд на носки собственных туфель, выглядывавшие из-под края ее одеяния. Черные туфли и черная аба обнаруживали уже следы заточения: пятна, мятая ткань. Подняв подбородок, она встретилась с яростным взором Пауля. Воодушевление овладело ею, она постаралась спрятать его за прищуренными глазами, поджала губы.
– И чем ты собираешься платить? – спросила она.
– Вы получите мое семя, не меня самого, – произнес Пауль. – Ирулан будет изгнана после искусственного осеменения.
– Как ты смеешь! – яростно вспыхнула Преподобная.
Стилгар на полшажка переступил вперед.
Гхола рассеяно улыбался, Алия внимательно глядела на него.
– Я не собираюсь обсуждать с тобой запреты Ордена, – проговорил Пауль. – И не желаю слушать о грехах, мерзостях и предрассудках прошлых джихадов. Вы получите мое семя для ваших нужд, но ребенок Ирулан не сядет на мой престол.
– Твой престол! – фыркнула она.
– Мой.
– И кто же родит императорского наследника?
– Чани.
– Она же бесплодна.
– Она в тягости.
Потрясение ее выдал невольный вздох.
– Ты лжешь! – отрезала она.
Подняв руку, Пауль остановил рванувшегося Стилгара.
– Мы только два дня как узнали об этом.
– Но Ирулан…
– Только искусственным образом. Таково мое условие.
Преподобная Мать закрыла глаза, чтобы не видеть его лицо. Проклятие! Так бросаться наследственностью! Гнев кипел в ее груди. И учение Бене Гессерит, и заповеди Джихада Слуг запрещали подобный поступок… Не надо марать высочайшие устремления человечества. Никакая машина не может функционировать подобно человеческому уму. И ни слово, ни дело не должно даже намекать, что человека можно выводить селекцией, подобно животным.