Месье Террор, мадам Гильотина - стр. 13
– Вот, голубушка, чтоб вы хоть лестницу видели.
– Значит, вы и есть новый жилец, для которого декорировали эти апартаменты? Вы ведь недавно сюда переехали?
– Недавно, вместе с племянником Александром Ворне.
Габриэль уже заметила высокого худощавого красавца с длинными светлыми волосами, собранными на спине черной лентой. И сразу поняла, что нравится ему. Он даже в ломбард за ней пошел, переминался там за ее спиной, дышал ей в макушку, а потом так смело одернул зарвавшуюся санкюлотку И сегодня в Пале-Рояль за ней потащился.
– А откуда вы?
– Из Нормандии. Я коммерсант.
– Боже, какая же сегодня коммерция? – Тут же осадила себя: – Простите, месье, я не подумав.
– Да не извиняйтесь. В мутной воде рыбка лучше ловится.
Месье Ворне, конечно, был прав. На различных поставках четырнадцати армиям республики, на перепродажах конфискованных земель и имущества, на обесценивании бумажных ассигнатов, на ростовщичестве – на всем, что ввергало остальных в нищету, – небрезгливые люди сколачивали гигантские состояния. Выходит, заступившийся за нее учтивый сосед оказался из числа подобных ловкачей. Значит, и племянник его, который так уверенно приструнил хамку в закладной лавке и держался с благородством дворянина и отвагой военного, на самом деле торгаш, покупающий в Нормандии задешево и продающий в Париже задорого. Теперь понятно, откуда шелковые обои в такие времена.
– А откуда из Нормандии?
– Э-э-э… Из Кана.
– Из Кана? Месье Ворне, я воспитывалась в тамошнем пансионе при бенедиктинском монастыре Святой Троицы. Может, вы знакомы с нашей настоятельницей – мадам де Бельзенс де Кастельморон?
– Нет, увы, не имел чести.
Ах, верно, откуда спекулянту приятельствовать с аббатисой!
– Сделайте милость, расскажите, что там на самом деле происходит.
Именно туда, в Кан, бежали девятнадцать предводителей жирондистов, обвиненных якобинцами и Парижской коммуной в предательстве революции. Габриэль не испытывала к свергнутым революционерам ни малейших симпатий, но с их устранением режим стал только жестче, гильотина скользила в пазах все чаще, власть окончательно перешла к секциям коммуны, а жизнь не улучшилась ни на йоту. К тому же жирондисты пользовались поддержкой провинций, и, по слухам, генерал Вимпфен формировал в Кане добровольческую армию, готовую идти на Париж свергать якобинскую узурпацию. Габриэль от всей души желала повстанцам успеха, поскольку их победа позволяла надеяться на возвращение прежних порядков.
Но месье Ворне только неопределенно поиграл пальцами:
– Всякое происходит. Лучше об этом не говорить, голубушка.
– Я вас умоляю, расскажите хоть что-нибудь! Что с армией генерала Вимпфена?
– С армией генерала Вимпфена? – Месье Ворне почесал бровь. Заметив ее удивленный взгляд, успокоительно махнул рукой: – Воюет себе помаленьку.
– Не может быть! Разве она уже сформирована?
– Да я как-то мало интересуюсь сведениями с фронтов, – безмятежно ответил месье Ворне.
Габриэль почувствовала неловкость за собеседника. Вряд ли человек, прибывший из Кана, нес бы такую околесицу. Впрочем, она сама виновата, привязалась к соседу как банный лист. Он явно что-то скрывал, и ее расспросы застигли старика врасплох.
Месье Ворне кивнул на лестницу:
– Позвольте, я вас провожу?
– Спасибо, месье, с помощью вашей свечи я прекрасно поднимусь.