Мерзкие дела на Норт-Гансон-стрит - стр. 30

Женщина что-то прошептала, и ребенок неожиданно перестал плакать.

Доминик принялся колотить по двери.

– Пять секунд, или мы взломаем дверь!

– Я иду.

Напарники услышали звук приближающихся шагов и подняли свои значки. Соседи скандалистов начали выглядывать в коридор, чтобы лучше видеть представление. Один белый старик сосал леденец.

Тень накрыла пространство под дверью, глазок почернел.

– Ох, дерьмо, – прошептала женщина, находившаяся внутри квартиры.

Беттингер убрал значок.

– Открывайте.

– Извините за шум. Его больше не будет. – В голосе хозяйки отчетливо слышалась тревога.

– Впустите нас в квартиру! В противном случае продолжим разговор в участке.

Щелкнул замок, звякнула цепочка, полицейские услышали грохот отодвигающегося засова, и дверь открылась внутрь. В розовом коридоре стояла болезненно тучная белая женщина, одетая в тесную синюю ночную рубашку, открывавшую больше обнаженной кожи, чем у двух обычных раздетых женщин вместе.

Жюль заглянул в квартиру, но никого там не увидел.

– Где ребенок?

– В ванной комнате.

– Отведите нас туда.

Хозяйка впустила полицейских в коридор, где пахло смесью кишечных газов и сыром чеддер, и подвела их к закрытой двери.

– Как его зовут? – спросил Беттингер.

– Питер.

Детектив постучал в дверь.

– Питер?

– Что? – Голос мальчика был невнятным и влажным от слез.

– С тобой все хорошо?

– Да.

Беттингер посмотрел на женщину.

– Ваше имя?

– Лиз.

– Лиз – а дальше?

Хозяйка немного помедлила.

– Смит.

– Достаньте ваше водительское удостоверение и положите…

– У меня его нет.

– Тогда свидетельство о рождении или карточку социального страхования.

– У меня их тоже нет.

– В таком случае покажите нам любой документ с вашим именем. Кредитную карту или счет – что угодно. И оденьтесь.

– Я одета. – Лиз дернула за ночную рубашку, что потревожило ее груди, напоминавшие глаза алкоголика. – Многие женщины носят такую одежду дома.

– Вам нужно что-нибудь к ней добавить, – сказал Доминик.

– Я не стыжусь того, какой меня создал Бог.

– Только не надо приписывать Ему все заслуги, – хмыкнул Уильямс.

– Заткнись. – Беттингер махнул рукой и повернулся к Лиз. – Пожалуйста, мисс Лиз, найдите какие-нибудь документы и наденьте халат.

Женщина повернулась, немного помедлила, а потом оглянулась через плечо.

– Моя фамилия Валески.

– Хорошо.

– Но раньше была Смит.

– Конечно, – жестко сказал Жюль.

Его коллега последовал за бледной стеной – спиной Лиз – в засыпанную мусором гостиную.

Оставшись в одиночестве в коридоре возле двери в ванную комнату, Беттингер снова постучал в нее.

– Питер?

Ребенок ничего не ответил.

– Я полицейский, и мне нужно с тобой поговорить.

И вновь никакого ответа.

Детектив осторожно приоткрыл дверь. Внутри зеленовато-голубой ванны, прячась за покрытой плесенью занавеской, сидел маленький грязный мальчик.

– Питер? – позвал его полицейский.

Бледный овал лица прижался к занавеске с внутренней стороны.

– Меня зовут детектив Беттингер – ты можешь называть меня «Жюль», – и мне нужно с тобой поговорить. – Детектив вошел в ванную комнату, где сильно пахло фекалиями. – Ты должен отвечать честно, когда я буду задавать тебе вопросы, это важно. Ты меня понял?

Бледный овал дрогнул.

– Я ничего не сделал.

– Я знаю. Я хочу поговорить о том, что сделала твоя мама.

– Уходи.

– Я должен убедиться, что с тобой всё в порядке.