Мертвый остров - стр. 15
День так и прошел в беседах с новыми знакомыми. Особенно усердствовал словоохотливый Фомин. Перед обедом Таубе, как старшему в звании, представился штабс-капитан в кафтане восточно-сибирских линейцев. Высокий, крепкого сложения, со скуластым простодушным лицом, он произвел приятное впечатление. Таубе спросил про аннинский темляк на шашке штабс-капитана:
– За что отличие?
– За восемь схваток с хунхузами.
Выяснилось, что офицер служит в 4-м линейном батальоне и является новым подчиненным барона. Звали его Сергей Иванович Бисиркин. Скромный и слегка затурканный унылой караульной службой на краю империи – таков оказался их попутчик. Держался Бисиркин, правда, с неброским достоинством и общества нового командира не искал. Скорее, Таубе вцепился в него с расспросами. Вечером он сказал сыщику:
– Хороший офицер! Уже за сорок, а все еще штабс. Кто-то его держит, не двигает. Не понимаю почему. Бисиркин звезд, конечно, с неба не хватает, но порядочный. Когда я спросил его о сослуживцах, уклонился. А то, знаешь, есть любители давать характеристики…
– А где стоит его команда?
– В Рыковском. Это Тымовский округ, не у тебя.
– Все равно полезно с ним поговорить. Оттуда ведь бежал один из убитых «иванов». Округ выходит к Охотскому морю. Там можно сесть, например, на японскую шхуну и…
Идея про шхуну пришла в голову Лыкову недавно. Вот самый быстрый способ оказаться в Японии! Сыщику не терпелось проверить свою догадку на сахалинцах.
– Ты прав. Путь у нас долгий. Наведем его на разговор о побегах и зададим свои вопросы. Сергей Иванович выглядит приличнее Фомина, с ним и побеседовать приятнее.
Друзья выпили для хороших сновидений коньячку и легли спать. Снаружи плескали в борт волны, слышались шумы портовой, никогда не затихающей жизни. Дежурный пробил склянки: ноль часов. Виктор повозился-повозился и повернулся к Алексею.
– Черт! Одесса рядом, а мы с тобою дрыхнем. То ли дело раньше, а?
– Лежи, женатик! Ты свое отгулял.
– Эх, ушла молодость… Я, когда по городу ходил, заметил: очень в Одессе женщины красивые! Необычной такой красотой, не как в Петербурге или Москве.
– Это оттого, что здесь перемешана разная кровь, – тоном знатока пояснил Лыков. – Столкнулись четыре народа: русские, малороссы, евреи и греки. Получилась адская смесь! А еще море.
– Что море?
– Оно отбраковывает малодушных. В Одессе многие мужчины с ним связаны: рыбаки, матросы…
– Контрабандисты, – подсказал Таубе.
– …контрабандисты, военные мореходы. Лихой народ, не трусливый! От таких мужчин у женщин рождаются красивые дети.
– Романтизм! Просто ты книжек в гимназии начитался. Мужчины везде одинаковы. Это женщины разные.
– Юбочник ты, баронище, поэтому тебе так и кажется. Неужели ребята в Муроме или Арзамасе такие же, как здесь, в Одессе? Уж нет! Море меняет людей. В лучшую сторону.
– Романтизм… – повторил Виктор, зевая. – Лучше это… расскажи про варшавских женщин.
– Что именно? – нахмурился Лыков.
– Сам знаешь что. У тебя ведь там было?
– Что было?
– Не валяй дурака. Приключение с польками было или нет?
– Ну, было… – нехотя ответил сыщик после паузы.
– Что ты, как шпион на допросе, упираешься? Клещами надо вытаскивать! Говори товарищу как на духу!
Таубе даже сел на кровати, отбросив одеяло.
– Мы с тобой с Дагестана так вот, бок о бок, не жили. Сознавайся!