Мертвые кости, живая душа - стр. 47

Она отличалась только особой глупостью, наверное – потому что только она послушала Альдо и побежала выкапывать его тело из общей могилы, больше никто.

А глупость – это явно не то, чем нужно выделяться. Глупость, непонимание, отсутствие знаний – все это завело ее в беду, и уводило все дальше по этому неудачному пути. Ее тащило, и она шла, от вешки к вешке, и вот к чему это ее привело – она стоит посреди пыльного зала под землей, в мире, забытом теми, кто живет наверху, и Мертвый герцог смотрит на нее строго, ожидая ответа на вопрос, который она, кажется, пропустила.

– Ты поняла меня, Моора? – повторил он терпеливо. – Не подходи к зеркалам, не говори с зеркалами. Не слушай их и не отвечай, если они говорят с тобой.

– Я поняла, Ваша Светлость, – выдавила она и торопливо поклонилась.

– В таком случае, идите. Все трое. Я не желаю ничего о вас всех слышать полгода.

И в тот самый момент, когда Мойра вышла из замка Герцога и посмотрела на расстилающийся вокруг серый и коричневый город без цвета и света, не знающий солнца, затерянный в подземной сырости и мраке, когда Арко опасливо обошел ее, чтобы спуститься по ступенькам первым, а Олух мерно затопал по лестнице вниз вслед за ней, Мойра поняла, что у нее, по правде, теперь есть настоящая цель.

Она хотела вырваться отсюда, хотела вернуться к солнцу.

– Диона! – позвал Арко издалека, как только увидел буквально край ее юбки, выглядывающий из-за угла.– Диона, слышь?

– Арко? Что тебе, болезный? – она выпрямилась, упираясь себе кулаком в спину.

– Вот, девку привел. От Герцога. Он велел ее, значит, обиходить и все такое.

– От Герцога, говоришь? – женщина сощурилась, глядя на Мойру, и ее лицо как-то разом смягчилось. – Ой, да молоденькая какая! Иди сюда, девонька, сейчас что-нить придумаем, вымоем тебя, одежонку какую-нить справим. Иди, иди, не бойся.

– Так я тогда того? Пойду? Ты того? Этого? – обрадовался Арко.

– А кому герцог велел ее обиходить-то, мне, что ль?

– Так тебе сподручней. Вы, бабы, сообразите между собой как-нить. Ну, а ежели мужское что справить надо, ты меня вот, Дионка, зови.

– Да тебя, вона, поди свищи-ищи, – досадливо отмахнулась та. – Ладно, уходи. Разберемся, а то ты тут, гляди ж, соплями все зальешь вконец своими слюнтяйными.

– У нее еще этот, – Арко потыкал пальцем в сторону Олуха, который переминался с ноги на ногу рядом.

Диона смерила скелет командирским взглядом и важно кивнула.

– Тогда и вовсе иди отсель, – сказала она. – Мужскую работу нам Герцогский парень, вон, поделает. Так?

“Постараюсь”, – сказал Олух через сковородку.

– А, так вот по что тебе сковорода-то нужна была, – хмыкнула Диона. – А вот и ладно, и сковородка вернулась.

– Святому Улхо бы табличку, – робко подала голос Мойра.

– С этим мы как-нить потом. Тебя-то как звать?

– Мойра. Ну… Герцог говорил – Моора.

– Тогда как он назвал, так и зовись. Мы тут все под его властью ходим. Нет тут власти больше, чем у Герцога. Идем, девонька, идем, – она подобрала пустую корзинку из-под белья, которое развешивала у дома, и поманила девушку за собой. – Моора так Моора. Герцог, небось, тебе ничего не объяснил? Не любит он этого, знать как.

– Ничего, – подтвердила Мойра, которая все еще ничего не понимала, но собиралась во всем разобраться.

– Вымоешься, поешь, и потом, стал быть, станем говорить, – Диона пропустила ее перед собой в дом, провела, бормоча себе под нос, по длинному коридору, и определила в одну из комнат, распахнув двери. – Иди вот сюда. А ты, скелетище, на кухню, воды поможешь натаскать. Ты, девонька, пока отдохни, сейчас воды притащим, и устроим тебе помыться в тепле. Не приведи Земля, застудишься, тогда мне от Герцога не сносить головы.