Мертвоводец (Мертвяк 2) - стр. 16

– Кевин, Диана, Старуха, – перечислила Серанора. – Это все?

Ила покачала головой.

– Еще Луиза.

– Луиза, – повторила женщина. – Красивое имя.

–И Луиза очень красивая, – снова прикрыла глаза девочка. – И умная. Не как Диана, но все равно очень умная. Она очень хорошо умеет угадывать. Может не быть никакой причины, но при этом она может угадать, что так произойдет.

– Понятно. Еще?

– Номме Риверанд. Ему очень много кругов. Он почти никогда со мной не разговаривает.

Девочка замолчала, но Серанора поняла, что и это не все. И Ила оправдала ее ожидания:

– Мертвый человек.

– Мертвый? Оживший мертвец?

– Да, только живой.

– Живой мертвый человек.

Это звучало уже совсем странно. Тарлиза решила уточнить, но Ила опередила:

– Я сама не знаю, как это. Я знаю, что бывают поднятые мертвецы, но при этом это уже не люди. Он же одновременно живой и мертвый, я просто так чувствую.

– Понятно… И как он выглядит?

– Очень высокий, очень сильный, в черных лазрах. Лица не видно. С ним я никогда не разговаривала.

– Он последний?

– Нет, еще есть Жима. Это маленькая девочка. Она иногда появляется, но все время молчит. Потом исчезает. Она последняя, больше никого.

– Скажи, а ты знаешь, кто они? Кевин, Диана и остальные? Они часть тебя? Или они настоящие люди со своей волей?

Ила замолчала надолго, на несколько листов. Мать-императрица решила, что переборщила – слишком сложную формулировку использовала, но девочка все же ответила:

– Они часть меня. Они могут чувствовать то, что я чувствую. Когда мне больно, им тоже бывает больно. Когда мне грустно, они грустят. Не так как я, но все равно, – она замолчала на мгновение. – И они настоящие. Из-за того, что я с ними, я никогда не буду одна. За это я очень их люблю.

– Понятно, – проговорила Тарлиза.

Мысленно она очень порадовалась, что по привычке активировала Звуковую Призму. Этот разговор она захочет прослушать повторно. И не один раз. Судя по всему, девочка все же не ассоциировала себя с «друзьями». Никто из них не перехватывал инициативу и не говорил от ее имени. Это уже было неплохо. Леона лично знала сломанных, чьи проблемы оказывались значительно острее. Вплоть до полной замены личности в зависимости от того, кто именно «выходил на свет» в том или ином случае.

– Ты кушай, кушай.

Продолжая наблюдать, Серанора позволила Анне налить девочке еще копы, отрезать еще травяного хлеба. Девушка смотрела на Илу с огромной нежностью. Казалось, даже боролась с собой, чтобы не погладить лишний раз по волосам. Сыграть такое… наверное, было возможно, но Тарлиза намеревалась это еще проверить. Вот, еще одна проблема. Ситуация изменилась, и вопрос с выбором наставницы для девочки мог быть поднят вновь. Мать-императрица когда-то приложила немало сил, чтобы поставить на это место своего человека. За место наставницы для старшей принцессы шла непрерывная борьба между представителями Саме и Трацте, из-за чего эти наставницы уже несколько раз менялись, и не было известно, сколько раз поменяются еще. Очевидно, что самой Франческе это на пользу не шло, но, к сожалению, влияние Сераноры в этом вопросе было ограничено.

Дождавшись, когда девочка доест хлеб – ее отец, помнится, устраивал истерику каждый раз, когда завтрак подавали без воздушного торта – Серанора решила перейти к главному. Конечно, сломанная девочка в императорской семье могла бы стать той еще темой для бесед на видах по всему Лайту. Но за долгую историю семьи Тарлиза такое случалось неоднократно. А вот таланты к