Мёртвая земля - стр. 30

Только королева может шагать между мирами и каждый раз возвращаться, только она сильна настолько, чтобы держать под контролем Посмертье, командовать мертвой Армией и не допустить потустороннюю опасность в наш мир. Люди слабее, в них нет королевской, особенной крови Гранфельтских, и это создавало проблемы. Сивиллы появлялись снова и снова, и несли беды. Одна из мира мертвых притянула страшную чуму, от нее погибли десятки тысяч людей, а может, даже сотни. Пугающая глава истории Мертвоземья и самое известное деяние сивиллы, оно первым приходило на ум при упоминании этих созданий. И подобных примеров немало, история учит: нельзя позволять сивиллам использовать силу, раз они не способны ее контролировать. И если все случилось – жди беды.

Но если брать более мелкие и типичные случаи, то сивиллы ассоциировались как раз с ядами, их сила позволяла сделать отраву, от которой не спастись. Кроме ядов, были еще свидания с почившими предками и пророчества. Последние, как и у Храма, точностью не отличались, зато всегда обещали смерть.

При прежнем короле сивилл не щадили, сжигали на кострах на потеху кровожадной толпе. Но Роксана приравняла сивилл к людям и приказала судить по людским законам, а наказывать лишь виноватых. Сжигать сивилл перестали, но любви к ним от этого не прибавилось, прошло слишком мало времени. И пусть невиновных банально сторонились, уличенных в злодеяниях карали с особой жестокостью.

Вот я и думала, что же делать. С сивиллой хотелось бы успеть поговорить.

Мысли Яниса крутились недалеко от моих собственных, потому что он прошептал:

– Вернемся утром? – и вроде прошептал всего два слова, но в голосе такая тоска и безысходность, будто парень хотел завыть от отчаяния и сдерживался из последних сил.

– А есть варианты?

– Постучать в дверь. Поговорить.

– Мы с тобой. Под покровом ночи. Поговорим с сивиллой.

– Нет, конечно. Я пойду один.

– И зачем так рисковать? – как только я спросила, до меня дошло: он жалеет эту Беа, или другую сивиллу, кем бы она ни была – неважно. Ему жаль. Он готов рискнуть собой и пойти в этот дом, он не хочет, чтобы завтра утром сюда прибыло его начальство или вообще Дарлан с его королевской полицией. Вот поэтому идеалисты опасны, для себя в первую очередь, но и для окружающих тоже.

– Янис, это глупо, – ответила я наконец. – В чем смысл?

– В том, альтьера, что мы ничего не знаем, только предполагаем. И наше предположение может стоить невинным людям жизни. – Янис не смотрел на меня и явно сомневался, стоит ли вообще такое озвучивать, но оказался смелым парнем. Наивным, но смелым.

– Сивиллам, Янис. И я думала, ты мечтаешь сделать улицы чище.

– Но не таким способом.

– В любом случае, если ты пойдешь туда один, разговора не получится, силы неравны. А мне необходим этот разговор, значит, ты остаешься со мной, Янис. Мы отправимся в королевскую полицию и вернемся сюда не одни. Тогда у нас будет преимущество. Действовать разумнее, когда силы на твоей стороне.

Парень дышал тяжело, гневно. Понимал, что спорить со мной не может.

Глядя на темный дом, он медленно сказал:

– Пусть будет по-вашему, альтьера Иделаида. Готовьтесь взять ответственность, потому что сивилле, даже невиновной, конец. За год работы я таких случаев видел десятки, а может, и сотни. Их никто не отпускает, потому что свободная и злая сивилла – это угроза, единожды попавшись, они не возвращаются домой. Исключения бывают, но как думаете, долго ли проживет обличенная в колдовстве женщина? Если сивиллу возьмут…