Мёртвая вода - стр. 5
– Боря, действительно все окна выбили? – печально, полушёпотом спросила Изабелла.
Крашеная перекисью блондинка с тёмными бархатными глазами, она и сейчас хотела выглядеть безупречно. Похожая то ли на манекенщицу, то ли на телезвезду, Белла очень нравилась Олегу Величко. Она имела милую привычку смотреть немного исподлобья, которую унаследовала Юля.
Вдруг жена Бориса раскашлялась, гулко и надсадно, только что с ней всё было в порядке. Зажав платочек тонкими пальцами с идеальным маникюром, Белла промокнула глаза, потом – губы.
– Я же говорил!.. – Добин опять принюхался. – Быстро все в ванную! Мочите тряпки, полотенца, и закрывайте лица.
– Папа говорит, что там химическая атака! – тут же сунулась Юля.
– Да ты что, Буба? – Дебора Самсоновна даже пошатнулась. Сын был в этом деле специалистом, и ошибиться не мог. – Они применили газы? Зачем?!
– Понятия не имею. Наверное, хотят выкурить людей из Парламента. – Борис затолкал всех в ванную. – Чего вы ждёте, не понимаю! Отравиться хотите? Вон, Юлька уже заходится… – Борис поспешно сунул под кран платок, закрыл дочери нос и рот.
Потом Изабелла намочила ещё четыре полотенца, раздала остальным. Ванная в их доме была довольно просторная, но пять человек поместились там с трудом. Юля шаловливо выглянула из-за своего платка и фыркнула.
– Что чего? – спросил Борис, устраиваясь на бортике ванны.
– Лица закрыли все, как покойники!
– Типун тебе на язык! – испугался Олег. – Придёт же такое в голову…
«Устами младенца глаголет истина», – вспомнил он потом, и очень захотел поскорее уйти отсюда. Откланялся бы прямо сейчас, но во дворе было ещё опаснее.
Дебора Самсоновна смотрела поверх своего полотенца большими выпуклыми глазами – она до сих пор тщательно накладывала макияж, очень следила за собой. Пальцами, буквально закованными в серебряные кольца, мать Бориса гладила свою седую кичку, сиреневую от «Ириды». Морщинистые мочки её ушей оттягивали старинные, доставшиеся в наследство, серьги. Всё это великолепие не очень вязалось с домашним платьем – чёрным в белую мелкую точку. Таким бывает небо зимней ночью, когда идёт снег.
– Я одного не понимаю – неужели этим защитникам не уйти из «Белого Дома»? Зачем они сопротивляются? Чего ждут? Ясно ведь уже, что проиграли. Подавляющая честь элиты и населения поддерживает Ельцина[2]. Это было ясно ещё весной. Депутаты и их сторонники обречены, и должны это сознавать, конечно же! Взрослые ведь люди… Только погубят своих сторонников, и совсем не виновных, вроде нас. Это ужасно, что на Калининском мосту стоят танки! Я войну пережила, а ни одного танка тогда не увидела. Но чтобы в центре Москвы!.. И всякие другие машины, как их там? БТР[3], БМП, БМД[4] ещё какие-то… Нет, вы слышите? Опять танк стрельнул. Не могу больше! Сил моих нет. Олег, дорогой, спасибо, что вы сейчас с нами!
Дебора Самсоновна отняла от лица тряпку, порывисто обняла смущённого Олега, положила свою большую голову ему на плечо.
– Я понимаю, вы думаете о своей мамочке, Анне Григорьевне. Как же она там, бедняжка? Это же от неё совсем близко. И никого рядом… Мы-то хоть все вместе. А соседи – в счёт, у них свои проблемы. Представляю, как ей жутко без Павла Романовича. И на улицу выйти никак нельзя – убьют сразу. Светопреставление какое-то! Белла, правда ведь, кошмар?