Мёртвая вода - стр. 12
– Спасибо на добром слове, но я пойду. – Величко почувствовал, что у него задёргалось правое веко.
Только что это было в ванной у Бориса, когда Изабелла напомнила об измене жены Татьяны. А этот парень молод для «афганца»… Впрочем, чёрт с ним. Скорее всего, это члены московских вооружённых формирований, пришедших на помощь президентской стороне. Армии и внутренних войск, видимо, показалось мало.
– А я вернусь, – успокоил Борис. – Провожу только друга во двор.
– Возвращайся, Боря, – дружелюбно сказал главный «афганец».
Он некоторое время смотрел на Олега, потом махнул рукой и пошёл вверх по лестнице. Остальные посторонились, и Добин с Величко, перешагивая через их колени и ботинки, стали продвигаться к выходу.
Около почтовых ящиков народу оказалось ещё больше. Тут толкались мальчишки, показывая друг другу разнообразные гильзы. Они взахлёб спорили, какой из них от какого оружия. Карманы их курток топорщились от всевозможных осколков.
– Да нет же, нет! – кричал мальчик лет десяти. – Это пять-сорок пятая, от «Калаша»! – Он явно использовал неожиданный свободный день так, как хотел. В потёртой джинсовой курточке, с видавшим виды рюкзачком, он чувствовал себя невероятно счастливым. – Я знаю, мне показали! У меня уже вот их сколько!
Мальчишка перевернул рюкзак, и гильзы с осколками разлетались по плиточному полу. Какая-то старушка испуганно вскрикнула.
– На Калининском много таких. Но туда не пройти – стреляют.
– А у меня на двенадцать и семь есть. Вот, я в клумбе нашёл. От бэтээровских крупнокалиберных пулемётов.
Другой паренёк гордо протянул вперёд руку и разжал пальцы. Горячие мокрые гильзы жёлто блеснули в отсветах сухого солнца и словно пропали.
Были здесь и девчонки, и толстые женщины с сумками, и молодые мамочки с колясками. Там сидели снулые, безразличные ко всему малыши. И над всеми плавали запахи перегара, сигаретного дыма, горелого пороха, ружейного масла.
– Пацаны, здесь живёте? – Олег, увидев их, вспомнил сына, который сейчас болтался неизвестно где. Наверное, ему очень хотелось поехать сюда и тоже раздобыть себе сувениры на память.
– Я – здесь! – мальчик в джинсовой курточке указал на своего дружка. – А он – на Дружинниковской. Но туда сейчас не пройти, мы пробовали. Нас мужики в камуфляже обратно завернули. – Он колупнул заплату на локте.
– Защитники, что ли? – поинтересовался Добин.
– Ага. Там, сказали, БМП из пушек «Гром» стреляют, и из авиационных тоже… Нас бы точно убили. Там всех перестреляли, кто хотел пройти. И вы не ходите – очень много мёртвых лежит. Одна тётка бегала-бегала, а потом её тоже – очередью… – Мальчик поёжился. – Мы с Санькой немножко видели. Она подёргалась так, подёргалась, и…
– Не надо! – Величко опять закусил усы. – Тогда сидите здесь и ждите, пока всё кончится. А я, Боб, пошёл. Как-нибудь попробую. Двум смертям не бывать, а одной не миновать.
– Мужчина, не ходите! Там омонцы кругом и десантура. Все пьяные вдрызг. Стреляют, в кого ни попадя! – Одна из женщин цапнула Олега за рукав. – Подождите лучше, пока стихнет. Я сама с улицы Заморёнова, а тут сижу.
– А когда оно стихнет? – Величко покачал головой. – И сколько здесь торчать придётся, неизвестно. Я, знаете ли, фаталист. На войне бывает всякое. Один всё время в бою – и ничего. А другой при штабе подъедается, и вдруг случайно туда – прямое попадание. Отец фронтовик был, и про это часто рассказывал. Боб, короче, до свидания!