Мертвая улика - стр. 47
– Ничего, – сказала женщина, – можно и сейчас. Какая разница?
– Тогда, может быть, сядем в мою машину? – предложил Крячко. – Я довезу вас куда скажете, а заодно и поговорим. Вот только… – он посмотрел на двух женщин, топтавшихся рядом. – Лучше, если наш разговор будет без свидетелей. Надеюсь, вы меня понимаете.
– Да, – коротко ответила женщина, глянула на женщин, и они тотчас же молча отошли в сторону и побрели куда-то по аллее.
– Сами-то они доберутся до города? – спросил Крячко.
– Доберутся, – сказала женщина. – Отсюда ходит автобус каждые полчаса.
– Вот и замечательно, – сказал Стас и огляделся, не видно ли где словоохотливого мужичка. Мужичка нигде видно не было, и это Станислава успокоило. Никакие попутчики на обратную дорогу ему были не нужны. Разговор с дочерью убитой старушки предстоял приватный.
– Прошу в машину, – сказал Крячко женщине.
Она молча подошла к автомобилю, подождала, когда Крячко откроет дверцу, и так же молча села на переднее сиденье. «М-да…» – подумал Крячко, трогаясь с места. Он придавал очень большое значение первым визуальным наблюдениям над незнакомым ему человеком и тем выводам, которые следовали из этого наблюдения. Он считал, что именно самые первые впечатления дают правильное представление о человеке. Конечно, потом, в ходе дальнейшего общения, непременно появятся какие-то другие, дополнительные и уточняющие моменты, и это также очень важно, но все же гораздо важнее первое впечатление. По мнению Станислава, в самые первые моменты знакомства человек еще не успевает придумать, какую ему играть роль, и тем более в нее вжиться, и потому он всегда бывает самим собой – таким, какой он есть на самом деле. Это уже потом, по ходу общения он надевает на себя маску – и попробуй-ка ее с человека сорвать! А в самые первые моменты общения человек беззащитен, и срисовать его психологический портрет – проще простого.
Вот потому-то Крячко и приглядывался к женщине, едущей с ним в одной машине. И, надо сказать, первичные наблюдения его озадачили и даже отчасти смутили. Он видел перед собой обычную женщину, простую, усталую, сгорбленную от свалившегося на нее несчастья и растерянную, как оно всегда и бывает, когда умирает близкий человек. К тому же этот близкий человек не просто умер, а его убили, и это обстоятельство угнетало женщину еще больше, как и полагается в таких случаях. Ничего иного, никакого потаенного смысла Крячко покамест в женщине не видел и не чувствовал, вот именно это его и озадачивало. Тут было одно из двух: либо женщина была настолько коварной и хитрой, что ей могла бы позавидовать даже пресловутая Миледи из «Трех мушкетеров», либо версия о причастности дочери к убийству матери была в корне неверной. Крячко чувствовал, что, скорее всего, именно версия никуда не годилась, и женщина, соответственно, не имела никакого касательства к убийству. Однако чувства чувствами, но ведь нужны еще и факты. Факты, они важнее чувств. И поэтому с женщиной надо поговорить, задать ей правильные вопросы и постараться получить на них правильные ответы.
Однако первой заговорила женщина, а вовсе не Крячко.
– Вы сказали, что вы из Москвы? – спросила она.
– Да, оттуда, – ответил Стас.
– И вы специально прибыли, чтобы расследовать убийство моей мамы?