Мертвая полоса - стр. 5
– Я попросил придержать адвоката Флеминга, если он явится до нашего приезда. – сказал он.
Коннор поставил козырек на место. Выбрался из автомобиля, захлопнул дверь и привалился к ней задом.
– Хочешь поработать над Флемингом? – ледяным тоном поинтересовался он. – Давай сюда обойму. И запасную тоже. Ещё раз схватишься за оружие без моей команды – пойдешь разносить кофе. Как твой отец.
Улыбку Бейса можно было принять за нервный тик. Коннор однажды видел такое же выражение лица у собственной матери, когда она доставала из-под колес трейлера умирающую собаку, и в руку ей впились челюсти. Мать тогда всё-таки вытащила пса. Бейс отщелкнул обойму.
– Извините. – по-прежнему улыбаясь, сказал он. – Я могу получить тазер?
Коннор не ответил. Достал из кармана тенниски пластмассовую расчёску. Плюнул на зубья, провел расчёской по вискам. В воздух взвились седые волоски, поднявшись над крышей хромированного автомобиля.
– Видел наручные часы этого психа? По ним как будто грузовик проехал. А крови и ссадин на руке я не заметил. Проверь, не снял ли Флеминг их с мертвеца. И если да, то зачем?
Свет был частью пытки.
Слепящий поток хлестал в расширенные зрачки из мощной лампы и мешал рассмотреть человека на другой стороне комнаты. Видны были только подошвы – рифленые, простроченные желтым кантом. К ним прилипла белесая пыль, как будто тот, кто носил обувь, прошелся по мелу.
Человек стоял молча. Ровное дыхание отражалось от стен, выкрашенных в глухой оттенок серого – чтобы не отвлекать на себя внимание. Кто-то из проекторного бюро решил, что комната должна вызывать дискомфорт у любого, кто в ней окажется. Поэтому ее построили тесной – двум людям не разойтись между дверью и металлическим столом, вкрученным в пол. А комнату ещё занимали стулья: из белого пластика, почти невесомые. Это тоже было частью расчета. Удар такой мебелью не причинит много вреда. В худшем случае, оставит кровоподтек.
Он неподвижно сидел на стуле уже четверть часа. Воздух сгустился до состояния атмосферы в шведской парной. Дышать было нечем даже одному.
А их здесь было трое.
Второй держался чуть в стороне. Вертел прилизанной головой, излучал энергию. Его он узнал сразу – синие глаза, ярко-лазурная рубашка. Без взведенного пистолета в нем убавилось самоуверенности, но это компенсировал фальшиво мрачный взгляд.
Первого выдали подошвы.
– Коннор, отойдите от лампы. Вы сейчас загоритесь.
Человек с рифлеными подошвами рассмеялся. Шагнул вперёд, задев плечом плафон светильника, положил обе ладони на столешницу.
– Больно смотреть, Флеминг? – спросил он.
Лампа раскачивалась. Свет жёг веки, вызывал головокружение. Коннор нависал сверху, пылая седой шевелюрой, как неон в ночной витрине.
Фрэнк сдержался от желания моргнуть.
– Давайте обойдёмся без формальностей. Задавайте вопросы. Или я здесь для того, чтобы получить безупречный искусственный загар?
Коннор снова рассмеялся, но теперь смех звучал, как горловое пение.
– Детектив Фрэнк Флеминг. Офицер отдела убийств. Неплохой коп, если верить твоему личному досье. Дело о подростках, сожженных в Палмервильском парке, до сих пор приводят в пример новобранцам. Ты раскрыл его за тридцать шесть часов – впечатляюще даже для опытного детектива. Как же так получилось, что сегодня ночью ты размотал по шоссе кишки Кевина Байо?