Мертвая хватка - стр. 40
Днем назначена встреча с солиситором по поводу этих самых бумаг, для дальнейшего обсуждения финансовых обязательств и условий общения с детьми.
Дьявольская несправедливость. Пока полицейский из сил выбивается, рискует жизнью ради предотвращения преступления и поимки преступника, все нравственные принципы вылетают в окошко. Жена не обязана хранить верность – идет куда хочет, трахается с кем пожелает, выгоняет мужа из дома, приводит любовника.
Гленн в полном отчаянии вылез под моросивший дождик, открыл зонт. Одежда тоже не вдохновляет: синий дождевик поверх темного костюма с нехарактерно строгим галстуком, простые черные штиблеты, начищенные, как всегда, до зеркального блеска. Одна из немногих принятых во внимание рекомендаций суперинтендента Грейса по поводу внешнего вида относится именно к подобным случаям.
Слегка оживившись на свежем воздухе, сержант с неприятным предчувствием посмотрел на закрытый подъезд. Здесь всегда пробивает озноб, особенно с похмелья.
Здание морга серее и мрачнее прежнего. Спереди напоминает длинное пригородное бунгало со стенами из бетона с галькой и матовыми окнами, сзади больше похоже на склад – из-за крытых подъездов для незаметной доставки и вывоза трупов. Морг стоит рядом с оживленной Льюис-Роуд в центре Брайтона, отгороженный высокой стеной от соседних домов, а на крутом холме позади расположено молчаливое, заросшее деревьями кладбище Вудвейл.
Сержант задержался, заслышав приближающуюся машину, и вскоре из-за угла вывернула Белла Мой в лиловом «ниссане». Суперинтендент направил ее сюда не только как детектива из отдела тяжких преступлений, но и как опытного специалиста по родственным связям.
Гленн любезно открыл дверцу, накрыл коллегу зонтом. Она поблагодарила, скупо улыбнулась:
– Как поживаешь?
– Пока живой, спасибо.
Интересно, отметил ли зоркий взгляд Беллы, что глаза его налиты кровью? Он явно утрачивает форму, пару месяцев не заглядывал в гимнастический зал, впервые появился намек на брюшко. Подозревая, что изо рта идет запах спиртного, полез в карман за мятной жвачкой, протянул ей – она вежливо отказалась, – бросил в рот подушечку и принялся жевать.
Жалко, что у Беллы, блистательного детектива, катастрофически отсутствует вкус. Приятное лицо портит бесформенная масса темных волос, одежда никудышная, старомодная – мешковатая красная дутая куртка, дедовский костюм-двойка бутылочного цвета, неуклюжие черные ботинки по щиколотку. Никакого стиля, начиная с тусклых часов на поношенном тряпичном ремешке, заканчивая автомобилем – совсем устаревшим, по мнению Гленна.
Похоже, Белла Мой в тридцать пять лет окончательно посвятила жизнь работе и уходу за престарелой матерью, полностью наплевав на свой собственный вид. Если бы он отважился ее модернизировать, как Роя Грейса, то наверняка превратил бы в красивую женщину.
Но даже намекнуть невозможно. В нынешнем политкорректном мире постоянно ходишь по минному полю. Белла может окрыситься, обозвать его женоненавистником.
Они одновременно оглянулись на подъехавший голубой «форд-мондео». Брэнсон узнал сидевшего за рулем кон стебля Дэна Пейтона из дорожной полиции. Рядом на пассажирском сиденье подозрительно вертит головой высокомерный мужчина лет пятидесяти с прилизанными серебристыми волосами, в профиль смахивающий на барсука; позади него женщина.