Мертвая голова - стр. 26
– Утро-о‐о, чуде-е‐есное-е‐е утро-о‐о, – пропел бархатный голос.
«Что происходит? В кого швырнуть кроссовку, чтобы он заткнулся? – лениво подумал Флинн. – Пора бы ввести уголовную ответственность за прерванный сон…»
– Пре-е‐екра-а‐аснейшее утро-о‐о.
– А можно потише? – так и не открыв глаза, пробормотал Флинн. – И вообще… какое, к черту, утро? Мы же в космосе, тут не бывает рассвета… Дайте поспать еще…
– Это правда, – мягко ответил все тот же голос, – в древнем космосе действительно не бывает рассвета, но вот в моем мире он наступает каждый день.
«В моем мире? Что? Бред какой-то!» – мелькнуло в голове Флинна.
А может… Граф Л вчера отволок его в какой-то аналог больницы? И тут вместе с ним лежат всякие – как любил выражаться его отец – душевнонездоровые? Чтобы проверить свою догадку, Флинн заставил себя открыть глаза, но в них сразу же ударил яркий звездный свет – и веки сомкнулись сами собой. Нужно попробовать еще. Нет, не получается, ресницы будто в свинец окунули: веки не поднять.
– Сла-а‐авное утро-о‐о…
Раздражение, зародившееся где-то в груди, поднялось вверх и помогло Флинну широко распахнуть глаза.
– Я же просил потише! – сев в кровати, воскликнул он.
От резкого подъема закружилась голова, и звезды плыли уже не только вверху, но и внизу – вдоль стен. Правда, они ему лишь мерещились. Когда белые точки перестали назойливо плясать перед глазами, Флинн осмотрелся в поисках того, кто прервал его сон. По правую сторону была синяя входная дверь, рядом на крючке висел зонт лимонного цвета, напротив кровати находился камин, где вместо огня парила небольшая комета с белым хвостом, на каминной полке в склеенной вазе благоухали белые лилии, а слева – у занавешенного окна – стоял шкаф… тот самый, который был в его комнате в квартале Убийц, – шкаф с секретами.
– Нет, только не снова, – прошептал Флинн и яростно сжал простыню. У него будто вынули все внутренности и вложили вместо них ледяную глыбу. – Вы издеваетесь? – спросил он, взглянув на звезды, словно это им принадлежала идея поставить этот проклятый шкаф сюда.
Флинн подтянул к себе ноги, посильнее сдавил руками голову, точно хотел расколоть ее, как грецкий орех, и резанул пространство криком отчаяния. Неужели им было мало его страданий в Чистилище? Нет, хватит! Он больше не позволит терзать себя! Флинн резко повернулся, прожигая шкаф ненавидящим взглядом, а потом вскочил с кровати и вмиг оказался перед ним.
– Я покончу с этим. Здесь и сейчас. Летите куда угодно, только подальше от меня! – прорычал он, думая, что сейчас из шкафа выпорхнут его тайны в виде синекрылых бабочек и разлетятся по всему древнему космосу.
Флинна уже не пугало то, что всякий, на кого они сядут, сможет узнать все его темные секреты. Лучше уж жить с душой нараспашку и ловить на себе осуждающие взгляды, чем вечно бояться своего прошлого.
Он без колебаний распахнул дверцы и увидел треклятых бабочек. Вот только не настоящих, а нарисованных на внутренних стенках шкафа.
– Граф Л… – прошипел Флинн, сжимая зубы до скрежета. – Уверен, это его рук дело.
– О, вовсе нет, – ответил все тот же голос, что и разбудил его. – Он не настолько жесток, чтобы шутить подобным образом. Эта комната – плод твоего подсознания. Это оно ее создало, так уж тут заведено.