Мертва и опасна - стр. 16

Кстати, я до сих пор не знала, что именно Джордан сделал Картрайту. Шеф никогда не распространялся об этом, а попытки вычислить всё самой не увенчались успехом. В первую встречу он сказал, что мерзавец причинил вред дорогому ему человеку. Вот только кому? Супруга шефа (первая и последняя) скончалась пятнадцать лет назад. Обе дочери казались вполне довольными жизнью. Старшая была светской львицей, активно занимающейся благотворительностью, а ее супруг работал на Картрайта. Младшая замуж не спешила, делала карьеру журналистки. Да и вряд ли Джордан рискнул бы сунуться хоть к одной из них. Он хоть и болен на голову, но не самоубийца же.

Оставался вариант с любовницей. С одной из многочисленных любовниц Картрайта. Той, что успела задеть сердце большого босса, а потом умудрилась попасться на глаза Джордану. Но это было лишь предположение. Близка ли к истине моя догадка, я не знала.

- Я тоже приставлю к тебе слежку, - объявил Картрайт. - Тайную, чтоб соглядатаи Джордана не заметили. Пусть парни бдят. На всякий случай.

- Хорошо.

Эта идея  мне понравилась. Когда есть страховка, действовать проще. Спокойнее.

- Завтра открытие выставки, - напомнил он. - Наверняка Джордан туда явится. Будь с ним милой, но сохраняй дистанцию.

По телу прошел холодок.

Выставка...

Да чтоб ее!

- Что не так? - спросил Картрайт, заметив тревогу, промелькнувшую на лице.

- Я по глупости пригласила на открытие Джеффа Стилла, - призналась я.

А смысл скрывать? Шеф всё равно узнает.

- Вот уж точно по глупости, - припечатал тот. - Что на тебя нашло, позволь узнать?

Я лишь пожала плечами. Не хотелось рассказывать о девочке Агнесс и ее проблемах. О девочке, которая и послужила причиной спонтанного решения.

Картрайту не понравится подобная слабость. Категорически не понравится.

- Ладно, этого уже не изменить, - проговорил он, не дождавшись ответа. - Главное, будь осторожна. Вдвойне осторожна. И впредь никаких безумств.

****

Приехав домой, я озаботилась делами. Посмотрела беглым взглядом расписание на завтра. Съемка предстояла только вечером. В студии. Снова рекламная. Днём же меня ждало открытие выставки, с которой я связывала немало надежд. Не только ради легенды для Сирены Йорк. Я жаждала успеха. Потому что Адель Деларо умерла. Во всех смыслах. От ее жизни ничего (и никого) не осталось. Теперь я была Сиреной. Не играла роль, а проживала ее жизнь, и мне нравилась работа фотографа. А выставке предстояло стать очередным шагом по карьерной лестнице. Оставался лишь вопрос: вверх или вниз.

Я очень рассчитывала на первый вариант.

Примерно через час, когда я листала буклет с экспонатами (отобранными  фотографиями для выставки), позвонил редактор журнала, для которого я снимала Джеффа. Накануне я отправила ему фото, которые успела сделать до срочного звонка от взволнованного отца проблемной девочки Агнесс. Я ожидала услышать пожелание получить еще несколько разноплановых кадров, однако оказалось, что редактор всем доволен, и новая съемка не требуется.

Закончив разговор, я набрала номер Джеффа, чтобы сообщить новость.

- Отлично! - обрадовался он. - Значит, вы мастер своего дела, Сирена.

- А вы сомневались? - подколола я.

- Чуть-чуть, - признался он со смехом. - Мне привычнее, когда с фотокамерами являются серьезные мужики, а не хрупкие леди.