Меридон - стр. 40

– У тебя будет шелковая рубашка и бриджи, и амазонка будет, а ты все еще мечтаешь об этом? – изумленно спросила она. – Мы удрали от па, можем зарабатывать пенни в день, едим досыта, носим одежду, как у господ, и все на нас смотрят. Все! Да любая девушка хотела бы в бархате ходить, как я! А ты все еще думаешь про ту старую чушь?

– Это не старая чушь! – горячо сказала я. – Это не старая чушь. Это тайна. Тебе нравилось про это слушать, когда мы с тобой были вдвоем против па и Займы. Я не меняю веру просто потому, что получила место прислуги.

– Прислуги! – выплюнула Дэнди. – Не называй меня прислугой. Я в своем костюме как госпожа!

– Это всего лишь костюм, – сердито ответила я. – Только глупая потаскуха-роми вроде тебя скажет, что ты в нем похожа на госпожу, Дэнди! Погляди на настоящих леди, они не носят позолоченные и крашеные перья, как ты. Настоящие носят дорогие шелка, такую роскошную ткань, что она сама по себе прекрасна. Они не надевают десять позолоченных побрякушек, у них по одному браслету из настоящего золота. Одежда у них не грязная. Говорят они тихо. Они совсем другие, совсем не такие, как мы.

Дэнди прыгнула на меня, и я не успела отбиться. Пальцы у нее были согнуты, как когти, она метила мне в глаза и поцарапала щеку. Я была сильнее, но на ее стороне было то, что она тяжелее – и зла, как ошпаренная кошка.

– Я ничем не хуже господ, – зашипела она, потянув меня за чепец.

Он был приколот, когда клок волос вырвался, я завизжала от боли и вслепую ударила. Непроизвольно я сжала руку в кулак и попала Дэнди в челюсть с приятным стуком. Она качнулась назад.

– Меридон, корова ты! – заорала она на меня и, ринувшись ко мне почти бегом, опрокинула меня на тюфяк и села сверху, тяжелая, а я билась и ерзала под ней.

Потом перестала.

– Да что толку? – устало сказала я.

Дэнди отпустила меня, встала и тут же подошла к зеркалу, посмотреть, не оставила ли я синяк на ее нежной, как лепесток белого цветка, коже. Я села и приложила руку к щеке. Дэнди поцарапала меня до крови.

– Мы всегда по-разному думали, – грустно сказала я, глядя на нее через всю комнату. – Ты считала, что можешь выйти замуж за господина, прямо из грязного фургончика, от па и Займы. Теперь ты считаешь, что не хуже господ, потому что зазываешь на представления бродячего балагана. Может, ты и права, Дэнди. Просто я никогда в эти чудеса не верила.

Она посмотрела на меня через плечо, сложив розовые губы в безупречный бутон неудовольствия.

– У меня большие возможности, – упрямо сказала она, вспомнив одно из словечек Роберта. – Я сама выберу, когда буду готова. Когда я стану Мамзель Дэнди на Летающей Трапеции, предложений у меня будет более чем достаточно. Поманю – и сам Джек побежит.

Я прижала руку к голове, а когда отняла ее, она была мокрой от крови. Отстегивая чепец, я надеялась, что он еще чистый, но на нем было пятно. Я бы пожаловалась, но то, что сказала Дэнди, заставило меня замолчать.

– Я думала, ты забыла про Джека, – осторожно сказала я. – Ты же знаешь, какие у его отца планы.

Дэнди снова взбила челку.

– Знаю, что думала, – самодовольно сказала она. – И отец его тоже. Да и сам он, наверное, тоже. Но теперь, когда я увидела, чего он стоит, я, пожалуй, его возьму.

– Сперва поймай, – ответила я.

Я старательно отгораживалась от нараставшей во мне паники. Дэнди намеренно не замечала тиранической власти Роберта Гауера. Если она считала, что может вынудить его сына жениться, чтобы сесть в кресло леди в гостиной, куда нам даже не позволяли заходить, значит, она сбесилась от тщеславия. Она могла соблазнить Джека – в этом я была уверена. Но обмануть Роберта Гауера у нее бы не вышло. Я вспомнила о жене, которую он бросил, когда она плакала на дороге позади удалявшегося фургона, и ощутила, как от страха по спине побежали мурашки.