Меня зовут Ворн - стр. 29

– Отойди, – приказал он своему воину и, достав лассо, накинул петлю на ногу юного бойца. Затянул. – Тащи, – сунул он в руки подчинённого конец верёвки и отошёл, с интересом наблюдая, что за этим последует.

Тром с опаской покосился на лежащее тело ребёнка, который прижимал к груди злосчастное оружие, перевёл взгляд на свои почерневшие пальцы, а потом на вожака и, встретившись с ним глазами, тут же потянул верёвку на себя.

Вокруг ножа мальчишки и руки, его сжимающей, появилось голубоватое сияние, тонкими молниями-щупальцами ищущее по сторонам объект опасности. Никого не найдя, эти щупальца спрятались обратно, в лезвие, но стоило потянуть ещё, как они снова выскакивали и искали, кого бы ужалить. Длина опасных «нитей» была невелика, но достаточна, чтобы покрыть площадь всего тела, не давая никому до него дотронуться.

– Идём, – Хузар указал своему бойцу в проход, из которого они вышли.

– А с этими что? – махнул тот головой в сторону трупов своих сородичей.

– Позже заберём, – бросил старший и, повернувшись к оставшимся в живых гончим, рявкнул: – Сторожить!

***

Калин очнулся от боли в область затылка. Его тянули по ступенькам, и он ощутимо бился о них головой. Насчитав таким образом четыре штуки, пришёл в себя окончательно.

Ноги, ноги, много ног, больших и маленьких, грязных и часто с ссадинами, а ещё стены, ободранные, но всё же рукотворные, бетонные. Любопытные зеваки пытались приблизиться, рассмотреть внимательней, особенно дети, но грубый окрик и ругань прямо над головой Калина останавливали их.

– Да брось ты, – послышалось откуда-то спереди, видимо, от того, кто его тянул, – пусть разок припалит, и сами отстанут.

– Хазур приказал не подпускать никого. Тащи молча.

Ещё когда Клин находился без сознания, меченые, пленившие его, дошли до одного из своих постов, и, прихватив оттуда ещё двоих воинов, компания направилась к древнему бункеру, в котором проживал этот клан.

Жили они там давно, ещё с самого начала конца света и зарождения нового мира. Бункер тот сконструировали далёкие предки именно на случай «великого песца» и оборудовали они его так, что несколько сот высокопоставленных чиновников с семьями, богатейших граждан, сумевших купить себе и близким места в «Ковчеге», ну, и некоторое количество военных, обеспечивающих охрану, а так же обслуживающий персонал могли пережидать там трагедию в течение нескольких десятилетий. Но «писец» случился настолько неожиданно масштабным, что десятки лет растянулись на сотни. А привыкшие к хорошей сытной жизни жители «Ковчега», когда столкнулись с нехваткой питания, начали есть человечину. Изначально всё происходило «культурно», за сервированным золотом столом, под классическую музыку слуги подавали мясные блюда, приготовленные по новым рецептам. Гурманы смаковали выловленные в тарелке кусочки и играли в новую игру – «угадай, кто это». По вкусу они пытались определить пол и возраст своей еды, спорили, делали ставки, а по окончании трапезы в зал выходил сам шеф повар и выносил накрытое блюдо. Звучали последние ставки спорщиков, и наконец открывалась крышка. На блюде лежала голова жертвы. Так, незаметно для них самих, началась полная деградация как личностная, так и моральная. Когда сожрали весь низший персонал, и бывшие военные смекнули, что пришла очередь их и их детей, а детей ХОЗЯЙВА предпочитали есть в первую очередь, то учинили бунт, вырезав часть господ, а часть пленили, оставив «мясо» на запас. Теперь власть была у сильнейших. У них она и осталась. Каннибалов в городе водилось ещё несколько кланов, но эти считали себя элитой – прямыми потомками древних воинов, носителями «сильной» крови.