Меня проиграли миллиардеру - стр. 25
— Ловушка, — злобно усмехается Князев. — Смотри осторожней, карма та еще сука. Но раз выиграл, забирай свой приз.
Приз? Нет! Как он может так поступить со мной?!
— Ты совсем обезумел! — подскакиваю с места и всеми силами показываю ему свою ярость. Мечтая, чтобы мой взгляд был способен придушить его силой ненависти, что так болезненно овладевает мной. — Я твоя жена, а не вещь, которую можно отдать! — голос предательски дрожит, но каким-то образом я все еще стою в доминирующей позе.
Андрей в свою очередь жадно обводит мою фигуру блестящими глазами, в которых я вижу страшных монстров и пугающую темноту. А потом он демонстративно запускает свою ручищу мне под юбку, отчего я вздрагиваю и ощущаю, как щеки мгновенно заливает жаром.
— Я был не прав, парень, — издевается бородатое чудовище. — Она хороша, — муж отвешивает мне грубый шлепок и, не выдержав такой грубости, я с раздражением освобождаюсь от его руки.
— Андрей, прекрати! — цежу сквозь стиснутые зубы, всеми силами пытаясь абстрагироваться от окружающих меня глаз.
— Месяц. И потом Тамилана сама выберет, с кем ей остаться. — Услышанное пулей влетает в ухо, и я тут же оборачиваюсь в сторону говорящего. — Из одной игры вытекает другая. Потрясающе, правда? — Гаспаров равнодушно отпивает глоток вина и тихо опускает бокал на стол.
Он чересчур спокоен. Чересчур уверен в себе. Чересчур раздражает меня этим! Каждое его движение, слово, взгляд, все они наполнены вкусом победы.
— Ты чертов ублюдок, Гаспаров! Но мне нравится ход твоих мыслей. Я согласен.
С глухим аханьем поворачиваюсь к мужу.
— Князев?! — шокировано выдыхаю я, едва не падая в обморок от происходящего. — Ты совсем уже ополоумел?!
— Рот прикрыла, — слишком грубо прилетает в мой адрес, из-за чего мне до безумия хочется с кулаками набросится на мужа и привести его в чувство. Он ведь сам меня отдает! За что тогда так больно бьет меня словами?
От горькой обиды в груди все спирает адской резью, а глаза застилает гремучая пелена слез.
— Я никогда тебе этого не прощу, Андрей.
— Еще слово, и ты при мне будешь ему отсасывать. Забыла, кто я?
Зажмуриваюсь, медленно сминая пальцами подол платья, прежде чем смиренно произнести:
— Нет, милый. Ты слишком часто напоминаешь о том, какой ты подонок!
Муж в секунду превращается в разъяренного зверя и подрывается с места, а я будто приросла к полу, готовая к наказанию, вот только внезапно Гаспаров останавливает Князева расслабленным, но в то же время резким движением руки.
— Подожди, пять минут назад эта женщина стала моей. Разберешься с ней через месяц. Если повезет, а если нет… — Роман насмешливо кривит верхнюю губу, после чего мягко обращается ко мне: — Тамилана, у тебя есть десять минут, можешь взять самое необходимое, пока я закончу обсуждение формальностей с твоим мужем. Кстати, красивое платье, не снимай его. Надеюсь, в моем доме оно мне понравится еще больше.
Каждое сказанное слово попадает в меня удар за ударом, провокация чистой воды, а его тон настолько ласковый, будто перед ним упрямый ребенок! Из распирающей от возмущения груди вырывается сдавленный смешок, и я в полном отчаянии качаю головой, после чего пытаюсь ответить самоуверенному подонку, но лишь ощущаю, как дрожат мои губы, и вижу, как Роман наблюдает за мной с какой-то холодной нежностью во взгляде. Сейчас мне даже плевать на кипящего яростью Князева. Пусть он захлебнется ей, урод! Все они уроды!