Меня любил Ромео - стр. 14
Ох, черт…
А ведь она не только красивая, но и смелая. Я видел, как она рисковала шкурой, чтобы спасти непонятного мальчишку. Но не то что бы ее смелость имела значение, конечно. Куда больше меня волнует ее красота. И это красота неизвестного происхождения. Из какого она дома?
Я сажусь рядом с красавицей и покорно жду, когда она придет в себя. Любопытно, что она скажет, когда увидит меня рядом?
Господь свидетель, каких усилий мне стоит держать свои руки подальше от ее корсажа.
Еще пару мгновений, и она открывает глаза. Похожа на котенка — милого и растерянного. И глаза у этого котенка пронзительно голубые. Даже затуманенные, они выглядят умными. О, это может быть интересно, не так ли? Чем умнее добыча, тем приятнее хищнику ее поймать.
— Добрый день, госпожа, — говорю я, делая свой голос мягким и заботливым.
Впрочем, возбужденная хрипотца лишь придаст пикантности моменту.
Девушка удивленно моргает, и ее пышные ресницы ослепительно хороши. Хочу, чтобы они так же трепетали под моим лицом или… в другом месте.
Она немного хмурится и сосредотачивает на мне взгляд. О, я всегда его узнаю! Кажется, она поняла, кто перед ней сидит. Вспомнила о моей репутации? Да, милая, ты хоть и вдали от боя, но я представляю опасность иного сорта.
— Что случилось? Где ребенок? — наконец спрашивает она.
О, моя заботливая синьорина…
— Вас чуть не убили, — спокойно говорю я. — А насчет мальчика… Он в безопасности.
И я не собираюсь признаваться, что ни в ее спасении, ни в безопасности ребенка нет и капли моих усилий.
Она продолжает смотреть своими прекрасными глазами, и я почти вижу, как работает ее разум. И хоть она и умна, ее вывод явно ошибочен, потому что, на мое счастье, она улыбается мне. О, мой наивный ангел…
Эта улыбка могла бы свести меня с ума, если бы только я не был Меркуцио.
— Спасибо, добрый синьор, — говорит она голосом, похожим на песню сирены. — И спасибо, что спасли меня.
Не вижу смысла ее исправлять. Вместо этого я отвечаю на ее благодарность скромным кивком. Она хочет сесть, но я мягко уговариваю ее этого не делать.
— Отдыхайте, госпожа. Вам опасно делать резкие движения.
— Вы… Вы же Меркуцио? — шепчет она.
— Да, — улыбаюсь я. — Он самый.
Я беру ее за руку. Самая мягкая рука, которую я когда-либо держал. А их было немало.
— Я в долгу перед вами, — говорит она.
Она, конечно, ничем мне не обязана, но кто я такой, чтобы перечить даме?
— Как пожелаете, cara mia.
— Розалина, — сладко выдыхает она. — Зовите меня Розалина.
Я открываю рот, чтобы поблагодарить ее за то, как легко она назвала свое имя, но на площади поднялась новая суматоха. Судя по крикам глашатаев, приехал герцог Эскал. Его Светлость давно выступает против распри между кланами Монтекки и Капулетти.
Если я не уберусь отсюда прямо сейчас, то герцог может меня заметить и обвинить в зачине грандиозной драки. Забавно, но я впервые не заслуживаю такого упрека.
— Что ж, моя милая госпожа, — улыбаюсь я. — Вижу, вашей жизни ничего не угрожает.
Мне редко приходится говорить дамам правду, но сейчас мое замечание справедливо, поэтому я продолжаю:
— Увы, я должен проститься с вами.
Как только я произнес эти слова, она сжала мою руку и рванула ко мне. И даже не покраснела, гляди-ка ты. Ее губы так близко... А эта Розалина полна сюрпризов.