Меня ему обещали - стр. 16
— Ты разучился соображать? — я поднял руку с пистолетом чуть выше, таким образом напомнив Маршалову, что он в полной заднице. — Леон, уведи девчонку отсюда.
Друг кивнул и направился к Вике.
— Нет, не трогайте меня! — она стала отбиваться от рук Власова, когда он попытался дотронуться до нее и помочь встать на ноги.
— Успокойся, я не причиню тебе вреда, — сняв с себя кожаную куртку, Леон осторожно накинул вещь на ее дрожащие плечи. Вика вцепилась в одежду и укуталась в куртку, будто обернувшись в непробиваемые доспехи.
— Я никуда с тобой не пойду, — заупрямилась Вика.
Леон тяжело вздохнул.
— Тогда мне придется закинуть тебя на плечо.
Он протянул ей раскрытую ладонь, предлагая помощь.
— Так ты можешь подняться?
— Д-да, кажется… — неуверенно вложив в нее свою крошечную руку, пробормотала Новицкая.
Леон заботливо обнял ее за плечи и повел к выходу. Когда они шли мимо меня, я ощутил необходимость дотронуться до девчонки и лично убедиться, что она не сильно пострадала. Но я поборол неожиданный порыв влечения и отвернулся от нее прежде, чем она возвела к моему лицу свои красивые голубые глаза, обрамленные длинными ресницами.
Она была невероятно очаровательна, несмотря на нескрываемый ужас, исказивший милое невинное личико, несмотря на слезы, струившиеся по пухлым щекам. Ее красота соблазнила бы на рай самого дьявола.
Под дулом пистолета дернулся Маршалов.
— Ты… ты не можешь просто увести ее! — надо же, как завизжал импотент. — Девка обошлась мне в сто тысяч евро! Отдай МОИ деньги за эту шалаву и проваливайте нахрен из моего дома на все четыре стороны!
Зря он назвал Вику шалавой.
Я опустил пистолет, подошел к Маршалову и врезал ему по челюсти.
Одним ударом здесь явно не обойтись, так что я нанес серию непрерывных хуков по нахальной роже. Выбивал дурь из насильника с кровожадной улыбкой и непередаваемым удовольствием. Нещадно колотил до тех пор, пока лицо Андрея не превратилось в один сплошной огромный синяк. Поначалу он сопротивлялся и пытался ударить в ответ. Однако слабак очень быстро сдался и полностью смирился с ролью тренировочной груши для битья.
Он это заслуживал.
Каждый удар. Каждую рану. Каждый выбитый зуб.
Какое-то время Маршалову придется питаться через трубочку.
— Запомни раз и навсегда, — я схватил его за воротник рубашки и от души встряхнул.
Андрей захаркал кровью, хрипло застонал.
Оторвал мудака от пола и подпер к стене.
Его безвольно свисавшую голову я взял за подбородок и заставил посмотреть на меня.
— Эта девушка — моя. Ты, несчастный кусок дерьма, покусился на чужое, — чеканил каждое слово с остервенелой исступленностью. — Скажи спасибо, что я оставляю тебя в живых. Если узнаю, что ты вякнул еще хоть слово о Вике — я выставлю твою анальную девственность на аукцион.
Напоследок пригвоздил Маршалова к стене, встал с корточек и покинул дом.
— Он хоть жив? — безразлично уточнил Леон, когда я плюхнулся на водительское кресло «Джипа».
— Да, — буркнул сердито в ответ и бросил взгляд на прямоугольное зеркальце, чтобы увидеть Вику, свернувшуюся калачиком на задних сидениях. Подложив соединенные вместе ладони по щеку, она все еще дрожала под курткой Леона.
— Хорошо.
— Я бы с радостью прикончил его.
Леон кивнул с пониманием.
— Что будешь делать с ней? — понизив голоса до шепота, поинтересовался друг.