Ментовский вояж: Везунчики. Рейдеры. Магелланы - стр. 99
– Ой, мамочки, а там ещё двое плавают, – неожиданно прошептала Марина, спускаясь вниз и прижимаясь к моему плечу своей грудью. – Володя, я, кажется, очень боюсь утопленников.
– Ты встречалась с ними ранее? – глянув на побелевшее лицо девушки, поинтересовался я. – Когда, где, с кем?
– Нет-нет, я просто никогда не видела утонувших воочию, – испуганным голосом Марина. – Со стороны смешно, наверное – меня нисколько не мутит при виде крови и при этом бросает в дрожь при одной мысли об утопленниках.
– Что же, всё в жизни когда-то бывает в первый раз, – философски заметил я, порывшись в бардачке. – Вот, держи коньячок, моя хорошая. Это для внутреннего употребления, очень качественный продукт. Ещё – если не сможешь – сиди в машине, не выходи. Мы как-нибудь найдём общий язык с союзниками.
– Х-хорошо, – девушку действительно била самая настоящая дрожь. – Я п-попробую успокоиться… Может, с-смогу…
Тем временем LAV-25 заехал в воду почти по оси колёс и остановился возле колыхающегося на воде тела. Союзники – именно так я решил впредь именовать америкосов и наёмников – не боясь промокнуть, ссыпались с брони, подхватили погибшего за одежду и потащили к берегу. «Крузак» прокатился мимо нас, направляясь к обнаруженным переводчицей трупам.
– Европеец, лет тридцать пять – сорок, по виду – типичный буржуа, имел французское гражданство, – сунув руку во внутренний карман пиджака утопленника, ван Клейст выудил оттуда промокший паспорт. – Я не вижу на теле следов насилия, скорее всего он попросту утонул. Что скажет полиция?
– Считаю, что ты прав, Жерар, – подбирая слова, с жутким акцентом произнёс я. – Водоросли в волосах, обувь на ногах – погибший даже не пытался спастись вплавь. Утонул сразу, возможно был без сознания.
– Владимир, с твоей женщиной всё нормально? – послушав мой корявый английский, спросил бельгиец. – Может, нужна помощь?
– Спасибо, думаю, она сама справится, – оглянувшись назад, я увидел, что Марина интенсивно использует выданный «допинг». – А что за вещь тащит лейтенант Фридман?
– Спортивная сумка вроде, – присмотревшись, определил Жерар. – Бойд, вон там, глянь – что-то на воде колышется. Видишь?
– Вижу, ящик какой-то, деревянный, разбитый, – наёмник опустил штурмовую винтовку с оптикой. – Смотрите: русские полицейские машут руками. Нашли что-то хорошее, наверное. Поехали к ним.
Союзники вскарабкались на броню БТРа, а я вернулся к своему «мерсу», где меня сразу же засыпали вопросами. «Допинг» подействовал: Марина порозовела, перестала стучать зубами и заикаться, а главное – её уже не страшили утопленники. Благодаря этому девушка вновь приступила к своим обязанностям переводчицы, и нам не пришлось оскорблять слух союзников жуткой пародией на английский.
Визуально исследовав окрестности в течение следующего получаса, мы обнаружили в пределах досягаемости ещё пять тел, в дополнение к трём найденным ранее. Плюс – полтора десятка сумок и сумочек, в том числе сумку с ноутбуком на одном из трупов. Видимо, информация на ноутбуке представляла огромную ценность, коли погибший так и не расстался с парой килограммов балласта.
В прибрежных водах дрейфовали неподдающиеся опознанию обломки и бытовой мусор, без сомнения, свидетельствовавшие о происшедшей неподалёку авиакатастрофе. Судя по всему, эта катастрофа произошла в нескольких милях, а то и в десятке миль от побережья, а тела и обломки раскидало течением по огромной площади. Здешние приливы и отливы за пару дней так рассеяли останки и мусор по водной глади, что мы даже не имели возможности прикинуть примерную точку падения самолёта. Лейтенант Фридман предположил, что авиалайнер потерпел крушение где-то в юго-западном направлении, и течение принесло часть останков и обломков на восток. Кстати, выяснилось, что погибший самолёт принадлежал всё той же «Эйр-Франс» – и выполнял рейс по маршруту Стокгольм – Париж.