Ментовская бригада - стр. 20
Тогда тираж газеты упадет. Отдел явно будут сокращать. Об этом речь сегодня велась открыто. Получалось, что Андрею придется не только делать свою работу, но и пахать за уволенных помощников. Самое главное издевательство заключалось в том, что получать он при этом будет меньше, чем сейчас.
Эти мысли как раз и крутились в голове Мальцева. Он ворочался с боку на бок, на несколько секунд забываясь дремотой. В одном из таких мгновенных снов Мальцев увидел себя на рабочем месте. Его новым шефом был теперь телохранитель певицы, избивший Андрея. Мальцев потряс головой, вылез из постели, подошел к окну и закурил.
Ему вспомнился сегодняшний визит в Радлов и разговор с Власовым.
«А вдруг там что-то есть? – пронзила его мысль. – Из этого мог бы выйти потрясающий репортаж в каком-нибудь криминальном издании».
Он не заметил, как докурил сигарету до фильтра, и очнулся, когда понял, что вдыхает не табачный дым, а какую-то мерзкую химическую субстанцию. Затушив окурок, Андрей не стал возвращаться под одеяло. Он стоял у окна и не отрываясь смотрел на разноцветные огни небоскребов, переливающиеся вдали.
«Криминальная хроника? Почему бы и нет? А потом и аналитика, – крутилось у него в голове. – Знакомые есть, говорили о вакансиях. Если прийти к ним с интересной разработкой, то можно будет зацепиться, пусть ее и не примут. Вряд ли будут платить меньше, чем тут».
Он приоткрыл окно еще шире и смачно сплюнул на тротуар. Да, все рано или поздно заканчивается. Победителем выходит тот, кто вовремя понимает, что его жизнь перешла на другой виток. Успеть соскочить и запрыгнуть – вот главное правило профессионала. Тем более что с криминальной журналистикой все проще. Новичку не поручат заниматься наездами. Он будет работать по одобренным материалам и завершенным расследованиям. Так ему объясняли знакомые, когда рассказывали о специфике своей работы.
Мальцев все еще колебался. Он пошарил в кармане пиджака, достал монетку, загадал на орла и подбросил ее сильным щелчком. Пожалуй, даже слишком сильным. Монета перевернулась, ударилась о верхнюю створку рамы, мгновенно изменила траекторию и вылетела за окно.
За долгие годы совместной жизни с Крайновым Людмила твердо усвоила две вещи: ничему не удивляться и беспрекословно подчиняться советам мужа, которые, конечно, были приказами, Крайнов командовал везде – и дома, и на службе. Спорить и доказывать что-то было бесполезно.
Один раз, в первые месяцы их брака, Людмила услышала настоятельное требование мужа и попробовала задать вопрос. Мол, а зачем? Крайнов тогда долго смотрел на нее, и Людмиле стало страшно.
Во взгляде мужа она прочла сомнение в правильности выбора спутницы жизни. Молчание становилось все тягостнее. Людмила почувствовала, что у нее земля уплывает из-под ног и она вот-вот упадет в обморок.
Наконец Крайнов нарушил тишину. Он тихо и твердо сказал: «Так надо». Людмила кивнула и больше никогда не задавала никаких вопросов. Пусть будет что угодно, лишь бы он не смотрел на нее так.
С тех пор все распоряжения мужа она выполняла без лишних слов. Крайнов мог прийти к ужину и сказать: «Через полчаса ты с детьми уезжаешь в Америку на две недели. Сидите тихо и особо не высовывайтесь». Или: «Сегодня из дома не выходи и не подходи к окнам».
Такие встряски случались редко, приблизительно раз в полгода. В последнее время все стало гладко и спокойно. Людмила чувствовала, что это спокойствие ее убаюкивало. Жизнь, наполненная тревогами, проносилась где-то в стороне.