Менеджеры халифата - стр. 29
– Я гляжу, у тебя побрякушка Зарифы, – указал желтым прокуренным пальцем Тарек. – Никак не успокоишься?
Горюнов в самом деле достал из кармана браслет Зары еще в начале разговора и перебирал в руке, как четки. Спохватившись, спрятал его в карман. Поразмышлял, нужно ли говорить, и все-таки сказал:
– Это он ее… Не сам лично. Но с его прямого приказа.
– Хочешь, я его придушу? – ласково спросил Тарек.
Поглядев в глаза иракца, Петр понял – тот не шутит, да и знал, что он способен. На его руках хватало крови. Но в то же время Горюнов не сомневался: Тарек не будет совершать поспешных и необратимых поступков даже из большой любви к Кабиру Салиму.
В преданность и любовь Тарека Петр, конечно, не верил. Слишком опытный и битый жизнью этот полковник Ясем Тарек. Он также пребывал в роли мыши до сих пор. Правда, кот, к которому он попался в лапы, оказался умным, и с ним удавалось договориться до поры до времени. Тарек нашептывал в мохнатое ухо ласковые слова и информацию, где сметана и сосиски. Араб сам кормил кота. И всех все устраивало. Но в любой момент коту может показаться, что его обманывают, или мышь взбунтуется.
– Успеется. Надо прикинуть, что мы выгадаем, если ты с ним войдешь в контакт, – Горюнов вдруг почувствовал себя в шкуре Александрова – каково это принимать решения, которые не только влияют на судьбу разведчика, но и, вероятно, на серьезные внешнеполитические решения в обозримом будущем.
– О ком вы говорите? – поморщился Мирон. – Кто этот турок?
– Он служит в MIT.
– Любопытно, – Зоров почесал затылок, взъерошив аккуратно уложенные черные волосы. – Что же, он пришел открыто на эту встречу игиловцев?
– Ну почему открыто? Не сомневаюсь, какая-то легенда у него имелась, – Горюнов закурил новую сигарету и выпил арак с навязчивым анисовым вкусом. – Хорошо бы узнать какая. И под каким именем он там крутится. Еще лучше было бы сфотографировать его на фоне всех этих, в костюмчиках, чтоб уж если скомпрометировать, так наверняка.
– Обижаешь, – Тарек тоже выпил и закусил фиником. – Твои снабдили меня хорошей миниатюрной камерой. Все их рожи в цифровом формате я переслал в Центр, в том числе и Галиба… Чего ты боишься? – Тарек задумчиво посмотрел на опустевшую бутылку из-под арака.
– Опасаюсь, – Горюнов хмурился, пытаясь просчитать возможные варианты. – Он не поверит, что я приблизил к себе человека, обстряпываю при нем дела в цирюльне, а он, этот человек, ни сном ни духом…
– Но так ведь и было три года, – развеселился вдруг Тарек, хлопнув себя по колену.
– Короче, я не могу сейчас единолично принять решение, – Горюнов покосился на Мирона. – На месте Центра я бы тебя и вовсе отозвал. Игра с Галибом может стать слишком опасной. Не заметишь, как окажешься в турецких застенках. Они достойные правопреемники Османской империи в том, что касается методов воздействия на арестованных, – он вспомнил о Дилар, которую арестовали и довели до предательства, да она к тому же была беременна Мансуром. Мысль о сыне еще больше омрачила Петра. – В случае, если Центр начнет настаивать на контакте, невзирая на твою ценность для нас, надо будет максимально обезопасить тебя надежной легендой. Особенно по поводу общения со мной. Это камень преткновения. Галиб, прежде чем затевать какие-нибудь дела, будет тщательнейшим образом проверять. Обжегшись на молоке, станет дуть на воду. Ты ведь поживешь в Ростове хотя бы несколько дней? Как ты обосновал свой отъезд в Россию? – Петр покачал головой. – Если Галиб узнает об этой поездке…