Мемуары Ведьмы 3 - стр. 24
– Старинное? Нет, не думаю… Вчера кто-то колдовал в лесу, Маринка с дочкой слышали.
Я встала в рост и обошла странную находку. В диаметре холм составлял не больше четырех – пяти метров, и у его подножья оказалось ровно тринадцать камней, разнесенных друг от друга на равном расстоянии.
– Бабушка, что это?
– Это Викка! – тут же ответила она, забираясь на холм с единственной свечкой в руке.
– Викка?
– Да, древняя магия Викка, – бабушка принялась щёлкать зажигалкой.
– Это черная магия?
– Хм, – бабушка не торопилась с ответом.
– Белая?
– Я тебе всегда говорила… – начала она.
– Да, я помню! Магия не может быть белой или черной, но таковыми могут быть мысли людей. Так каковы мысли людей магии Викка? – довольно напористо перебила я.
– Сложно сказать… Это очень древняя магия и сочетает в себе как общение с Матерью Природой, так и вполне реальные жертвоприношения. Магия Викка довольно эгоистичное колдовское направление, и ведьмы, владеющие ее знаниями и навыками, неразборчивы в методах для достижения своих целей. Понимаешь?
– Не совсем…
– Викканцы стараются жить и действовать в гармонии с природой, однако они видят не только светящиеся деревья, энергию трав, силу Солнца и Луны. Они так же видят, как змеи забираются в птичьи гнезда и поедают яйца. Если ведьмы Викка видят, как паук кропотливо плетет свою паутину, они не думают о переливающихся на ней каплях росы – они точно знают, для каких целей паук сплел свою сеть. Викканцы не стараются сделать мир лучше, они стараются слиться с ним и стать частью него, каким бы он не был. Подобная философия дает им безграничные возможности в использовании этой силы. А силы в венчике травы и мертвой гадюке, поверь мне, очень разные.
От ее слов по рукам пробежали мурашки.
– Одни из мощнейших ведьминских кланов Британии – последователи древнейшей из версий Викка, – бабушка, наконец, зажгла свечу, которая тут же принялась трещать.
– Так это подобие Стоунхенджа? – заслышав про Британию, я вмиг провела аналогию.
– Ритуальный круг это не обязательно Стоунхендж или Аркаим, но это нечто обязательное для многолюдного колдовского обряда, – бабушка поднесла указательный палец к губам, призвав меня к молчанию.
Свеча потрещала и затихла. Огонек еле колыхался, спасаясь от легких дуновений ветра, но не гас. Бабушка уселась рядом со свечой и закрыла глаза. Я стояла и смотрела на нее, не имея понятия, чем могу пригодиться.
– Подойди к любому из камней и дотронься до него, – вдруг приказала бабушка, не открывая глаз.
Я подошла к тому, что был прямо передо мной и села на корточки.
– Не забудь закрыть глаза, – добавила бабушка, словно подглядывала за мной.
Моя ладонь коснулась белого камня, и я закрыла глаза. Ничего необычного не происходило, пока внезапно перед глазами не возникло выразительное лицо.
– Ты кого-нибудь видишь? – тут же поинтересовалась ведунья.
Мне стало не по себе от ее вопроса, ведь я снова видела перед собой Максима.
«Если скажу ей, она снова отругает меня!» – прикинула я и ответила на вопрос отрицанием.
– Хм, – недоверчиво хмыкнула она. – Иди к другому камню.
Я шагнула вправо и снова присела у камня. Уже без бабушкиных подсказок я закрыла глаза и дотронулась до ритуального камня.
Перед глазами снова проявилось строгое лицо Максима.
– Видишь кого-нибудь? – тут же подала голос бабушка.