Мемуары мертвого незнакомца - стр. 30
В этот момент она стояла с Дато под магнолией и втягивала носом аромат нераспустившихся бутонов. Они катались до этого на велосипеде. Она увидела дерево и попросила Давида остановиться. Маша обожала магнолии. Особенно их запах. Он кружил ей голову.
– Снег! – воскликнул Дато. – Да какой!..
Она отвлеклась от бутонов и посмотрела на небо. С него действительно падали снежинки. Маша вышла из-под дерева, выставила ладонь и начала их ловить.
– Лучше так! – выкрикнул Дато и, задрав голову, высунул язык.
Маша последовала его примеру.
– Вкусно, правда? – хохотал Дато, причмокивая.
– Да! – отвечала она. Хотя какой вкус у снежинок? Никакого.
– Смотри, как красиво! – Он указал на ветку магнолии, которую покрыла снежная крупа. На ней оказалось несколько полураскрытых бутонов. Нежные лепестки цветков, усыпанные ледяными кристалликами, походили на драгоценные украшения. Хотелось сорвать их и сделать себе брошь.
Дато, как будто прочитав ее мысли, осторожно обхватил пальцами тонкую веточку и отломил.
– Это тебе, – сказал он, улыбаясь. Затем сунул ее в петлю на кармашке куртки. – Только не делай резких движений, – предупредил он. – А то снег быстро осыпается…
Маша неподвижно стояла, глядя на «брошь»…
А снег все шел.
Вот уже все дерево засыпал, и бутонов не рассмотреть. На асфальте слой снега. И на волосах Дато…
Белое на черном! Красиво…
Он сдул снежинки с отросшей челки. Маша посмотрела на него и поняла, что влюблена по уши!
– Что? – удивленно спросил Дато, поймав ее взгляд.
– Что? – смутилась она.
– Смотришь на меня так, будто видишь впервые?
– У тебя снежинки на ресницах, и ты сам на себя не похож, – пробормотала она.
– У тебя тоже… – И он коснулся подушечками пальцев кончиков ее ресниц.
Ранее Дато прикасался к ней много-много раз, но она спокойно это воспринимала. Сейчас же ее точно током дернуло! Она резко отстранилась.
– Я сделал тебе больно? – переполошился Дато. – Ткнул в глаз?
– Да, – соврала Маша.
– Прости. – Он вытер глаза кулаками, стряхнул с волос снег, натянул на голову капюшон застиранной ветровки и сказал: – Поехали в ботанический сад, пока снег не кончился. Там, наверное, сейчас как в сказке…
– Нет, я замерзла и хочу домой.
– Маша, брось! Давай поедем? Хочешь, я тебе свою куртку отдам? – И начал торопливо расстегивать молнию. Ее заело. И Дато, чертыхнувшись, стащил ветровку через голову. – Держи…
– Нет, я домой, – заупрямилась Маша.
– Что с тобой сегодня такое? – насупился Давид. – Не с той ноги встала?
Она не ответила, молча направилась к велосипеду, приставленному к фонарному столбу.
Дато больше ее не уговаривал. Помог сесть на раму и отвез домой. На прощанье только махнул рукой. Обиделся.
Маша, войдя в квартиру, бросилась к окну. Сквозь тюль смотрела, как Дато отъезжает на своем Казбеке. Острые локти и колени, напряженная спина, линялая куртка пузырем… Ей нравилось в нем все! Даже это…
Когда Давид скрылся из виду, Маша обессиленно опустилась на пол и заплакала. От растерянности… счастья… сожаления… испуга! Она влюбилась впервые, вот и растерялась. Чувство было прекрасным и делало ее счастливой. Но она вела себя как дура с Дато, о чем сожалела. И боялась, что теперь он не захочет ее видеть…
Тогда ей едва исполнилось тринадцать.
С тех пор прошло три года. Сейчас им по шестнадцать. Последний, выпускной класс, только разные школы. Зуре будет девятнадцать. Он учится на втором курсе университета. Одуванчику, младшему брату ее друзей, скоро исполнится одиннадцать.