Мемуары - стр. 97
Один лишь герцог Вандомский не скрывал своего недовольства замирением; герцог де Рец и он, заявляя, что к их интересам не проявлено должного уважения, попытались урвать для себя еще какие-нибудь выгоды. Герцог Вандомский не только не считал себя обязанным снести Ламбаль и Кемпер, согласно обязательствам, но еще и захватил город и замок Ван благодаря сметливости Арадона, который был там губернатором, и нанес этой провинции немало зла.
Королева не сочла возможным послать к нему кого-нибудь, кто мог бы воздействовать на него более успешно, чем маркиз де Кёвр, а тот вернулся от него с весьма скромными результатами; Королева была вынуждена еще раз отправить к нему маркиза де Кёвра с угрозой, что Король прибегнет к крайним мерам, если тот добровольно не прислушается к голосу разума.
Королева изменила свое предписание лишь в части, касавшейся уничтожения Блаве, приказав заменить имевшийся там гарнизон гарнизоном швейцарцев. Боязнь заставила г-на де Вандома принять все условия, но, подписав их, он вовсе не торопился их выполнять.
Дом Гизов торжествовал, особенно на фоне других, но его постигла большая беда – смерть шевалье де Гиза, которая случилась первого июня. Это был великодушный и многообещающий юноша, но герцог де Гиз, используя его так, как использовал бы шпагу, воспитал его на крови и поручил осуществить две худые затеи: одну против маркиза де Кёвра, другую против барона де Люза – последняя оказалась для него фатальной, ибо Всевышний, не терпящий убийства и пролития невинной крови, наказал его, заставив пролить свою собственную, по своей же ошибке. Случилось это в Бо в Провансе: он вознамерился произвести выстрел из пушки, пушку разорвало, один из осколков ранил его, и через два часа его не стало. Перед смертью он признал, что заслужил эту жестокую кару.
Приблизительно в это же время парламент приговорил к сожжению книгу иезуита Суареса>102 «Защита апостольской католической веры против ошибок англиканской секты» за проповедь права подданных и чужеземцев покушаться на венценосцев. Речь шла о только что опубликованной, несмотря на декларацию и декрет богословов от 1610 года, и привезенной во Францию книге. Суд призвал иезуитских монахов Игнатия>103, Армана Фронтона Ле Дюка>104, Жака Сирмона>105 и зачитал постановление в их присутствии, предписывая им воздействовать на главу ордена с тем, чтобы он подтвердил и опубликовал вышеупомянутый декрет, запрещающий сбивать народ своими проповедями с толку. Это постановление суда получило в Риме плохой прием из-за его фальсификации теми, кто был в этом заинтересован, Его Святейшество был готов отлучить от Церкви парламент и поступить с постановлением так же, как он поступил с книгой Суареса. Но когда посланник Короля сообщил ему истинные обстоятельства дела, Его Святейшество не только не осудил это постановление, но и издал декрет, подтверждающий позицию Констанцского Собора по этому вопросу, которой парламент и руководствовался в своем постановлении.
Пока парламент боролся в Париже с отцами-иезуитами, Господин Принц занимался тем же в Пуатье, только против епископа>106. В этом городе была традиция выбирать мэра на следующий день после Иванова дня. Было замечено, что Принц что-то затеял: сформировал некую партию, в которую вошли генерал-лейтенант Сент-Март и несколько других высших офицерских чинов. 22 июня горожане напали и ранили из карабина некоего Латри, человека Принца, после чего укрылись на архиерейском подворье. Принц покинул Амбуаз и приблизился к городским воротам Пуатье, но епископ (которому Королева с самого начала этих событий письменно приказала не впускать в город ни одного вельможу) не позволил ему войти. Принц изъявил желание вступить в переговоры, явился некто Берлан и подтвердил, что вход в город ему запрещен; на вопрос, от чьего имени последовал этот запрет, тот ответил: от имени десяти тысяч вооруженных солдат, находящихся в городе и предпочитающих скорее умереть, чем впустить его. Берлан просил Принца удалиться, угрожая ему расправой.