Механизм и организм - стр. 8
Кельтскому эмоционально-деструктивному началу история Европы, вполне возможно, обязана самыми невероятными проделками. Елена Чудинова в романе «Лилея» пишет, что Великая Французская революция это победа «гнилой галльской крови». Этот очень неожиданный вывод, если подумать, может оказаться не столь уж и безосновательным. В раннее средневековье горстка франков-германцев установила власть над значительной массой галлов-кельтов. То есть позднее французская аристократия была преимущественно германского происхождения. И когда «восставший народ Франции» резал аристократов, это ведь по сути кельты резали германцев. И почему современные французы являют собой прямую противоположность французам средневековым? Может быть, галльская кровь окончательно подавила кровь франков?
Теперь нам будет легче перейти к одной из важнейших составляющих европейской уникальности. Европа оказалась поразительно восприимчива к христианству. Это проявилось ещё во времена господства романского начала. Уже при Нероне, то есть когда ещё было живо большое количество людей, лично знавших Господа Христа, в Риме уже была большая община христиан. Христианство весьма охотно принимали и патриции, и плебеи, и рабы.
Одной из причин этого была примитивность и бездуховность греко-римской религии. Люди с духовными запросами для их удовлетворения не могут слишком долго довольствоваться собраниями убогих похабных мифов. Но ведь столетиями довольствовались. Римляне всегда производили впечатление народа не слишком религиозного, религия, казалось, служила им только для укрепления государства, и ни какой тоски по мистике за ними не водилось. Конечно, любой народ развивается и вырабатывает новые запросы, но если кому-то в Риме хотелось более тонкого, сложного, более мистичного культа, так ведь к их услугам было множество весьма интересных восточных религий. Тут тебе и культ Изиды, и культ Митры, и много чего ещё. Римляне интересовались восточными религиями и некоторые из них становились поклонниками экзотических богов, но многие ли? Ни один восточный культ не занял в Риме столько места, чтобы с ним уже приходилось считаться. А вот христианство римлян сразу зацепило, они проявили удивительную к нему восприимчивость.
При этом на Восток христианство как-то совсем не пошло, хотя было культом семитским, а там ведь полно семитов. Но те же арабы, жившие к родине христианства куда поближе Рима, совсем от христианства не вздрогнули. На момент начала проповеди христианства арабы страдали очень примитивным идолопоклонством, которое через полтысячи лет словно карточный домик рухнуло под натиском ислама, а вот от христианства арабы даже не шелохнулись.
Конечно, не все цивилизации Востока были так же примитивны, как арабская, у других были свои, очень глубокие, сложные, и, видимо, вполне удовлетворявшие их традиции, ни в какой импортной традиции они не нуждались. Но почему же персы, несмотря на свой зороастризм, позднее на удивление легко приняли ислам, а вот христианством совершенно не заинтересовались? И ни Китай, ни Индия, ни Япония позднее христианства не приняли.
Видимо, с народами то же самое, что и с людьми. Одному человеку христианство близко и очень хорошо ложится на его душу, а с другим человеком всё наоборот. Воистину, римская душа оказалась по природе своей христианкой.