Мегрэ и убийца - стр. 8

Он неразборчиво пробормотал «да», уже проваливаясь в сон. Ему ничего не снилось. А если и снилось, то снов он не запоминал. И сразу же наступило утро. Пока он сидел в постели с чашкой кофе, жена отдернула шторы, и он попытался проникнуть взглядом сквозь тюлевую занавеску.

– Дождь все еще льет?

– Нет, но, судя по тому, что люди идут, засунув руки в карманы, весна еще не наступила – что бы там ни говорил календарь.

Было 19 марта. Среда. Еле успев влезть в халат, Мегрэ принялся звонить в больницу Сент-Антуан; ему пришлось приложить нечеловеческие усилия, чтобы связаться с больничным начальством.

– Да… Мне хотелось бы, чтобы его поместили в отдельную палату… Прекрасно знаю, что он умер. Но это не основание заставлять родителей ходить по подвалам. Через час-другой они приедут. После их посещения тело увезут в Институт судебно-медицинской экспертизы… Да. Можете не бояться: родители заплатят… Ну конечно… Они заполнят все, что вам нужно.

Он уселся напротив жены, съел два рогалика и выпил еще чашку кофе, рассеянно глядя на улицу. Низкие тучи по-прежнему бежали по небу, но у них уже не было того противоестественного оттенка, что накануне. Все еще сильный ветер раскачивал ветви деревьев.

– У тебя уже есть какие-нибудь соображения насчет…

– Ты же знаешь: у меня никогда не бывает соображений.

– Я знаю также, что, если они и бывают, ты все равно о них не рассказываешь. Ты не находишь, что Пардон плохо выглядит?

– Тебя это тоже удивило? Он не только устал, но и пал духом. Вчера наговорил о своей профессии такого, чего раньше я от него никогда не слышал.

В девять Мегрэ из своего кабинета соединился с комиссариатом Одиннадцатого округа.

– Говорит Мегрэ. Это вы, Лувель? – узнал он по голосу.

– Вы, видимо, насчет магнитофона?

– Да. Он у вас?

– Демари подобрал его и принес сюда. Я боялся, что дождь повредил аппарат, но он работает. Непонятно, зачем мальчишка записывал все эти разговоры.

– Можете прислать его мне сегодня утром?

– Вместе с донесением, которое допечатают через несколько минут.

Почта. Циркуляры. Вчера вечером он не сказал Пардону, что тоже завален лавиной административных бумаг.

Потом он отправился в кабинет начальника на доклад. В нескольких словах рассказал о том, что произошло накануне, поскольку Жерар Батийль был человек известный и дело могло вызвать много шума. Действительно, возвращаясь к себе в кабинет, комиссар наткнулся на группу журналистов и фотографов.

– Вы в самом деле почти присутствовали при убийстве?

– Просто я достаточно быстро прибыл на место преступления, потому что находился неподалеку.

– Этот парень, Антуан Батийль, в самом деле сын фабриканта косметики?

Откуда прессе все известно? Неужели слухи просочились из комиссариата?

– Привратница утверждает…

– Какая привратница?

– С набережной Анжу.

Мегрэ ее даже не видел. Не назвал ей ни имени, ни должности. Проболталась горничная.

– Родителям сообщили вы?

– Да.

– Как они реагировали?

– Как люди, узнавшие, что их сына только что убили.

– Они кого-нибудь подозревают?

– Нет.

– Не думаете ли вы, что это дело может оказаться политическим?

– Наверняка нет.

– Тогда любовная история?

– Не думаю.

– У него ведь ничего не взяли, правда?

– Нет.

– Ну так что же?

– Ничего, господа. Расследование только началось; когда будут результаты, я вам сообщу.