Мегрэ и порядочные люди - стр. 7
– Почему бы и нет? Разве Мегрэ узнает правду, даже если задаст несколько вопросов мадам Жослен? Нет, – добавил он.
Сотрудники отдела судебной экспертизы все еще работали с присущей им методичностью и хладнокровием. Заместитель прокурора собрался уходить:
– Вы идете, Госсар? Вы на машине?
– Нет. Я на такси.
– Если хотите, я вас подвезу.
Сент-Юбер тоже уходил, шепнув Мегрэ:
– Я правильно сделал, что вызвал вас?
Мегрэ кивнул и уселся в кресло.
– Открой окно! – сказал он Лапуэнту.
В комнате было душно, и комиссара внезапно поразило, что, несмотря на летнюю жару, Жослен просидел весь вечер в комнате с закрытыми окнами.
– Позови зятя…
– Сейчас, шеф…
Доктор сразу же вошел. Он выглядел усталым.
– Скажите, доктор, когда вы уходили от тестя, окна в комнате были открыты или закрыты?
Он подумал, посмотрел на оба окна с задвинутыми шторами:
– Постойте… Не могу сказать… Попытаюсь вспомнить… Я сидел здесь… Мне кажется, я видел огни… Да… Могу почти поклясться, что окно слева было открыто… Я отчетливо слышал шум с улицы…
– Перед уходом вы не закрывали окно?
– С чего вдруг?
– Не знаю.
– Нет. Мне и в голову не пришло… Не забудьте, я ведь не у себя дома…
– Вы часто здесь бывали?
– Примерно раз в неделю… Вероника заходила к родителям чаще… Скажите… Моя жена останется здесь на ночь, а я бы хотел вернуться домой… Мы никогда не оставляем детей с няней на всю ночь… К тому же к семи утра я должен быть в больнице…
– А что вам мешает уйти?
Он был удивлен таким ответом. Вероятно, полагал, что считается подозреваемым.
– Благодарю вас…
Было слышно, как доктор что-то сказал жене в соседней комнате, потом без шапки, с чемоданчиком в руке прошел через гостиную и смущенно попрощался.
Глава 2
Когда трое мужчин ушли, в квартире остались лишь мадам Жослен и ее дочь. Младенец консьержки после беспокойной ночи, должно быть, уснул, так как в ее комнате было темно, и Мегрэ даже минуту колебался, нажимать ли на кнопку звонка.
– Что вы скажете, доктор, может быть, пойдем и выпьем по стаканчику?
Лапуэнт открывал дверцу черной машины, но застыл в ожидании. Доктор Ларю посмотрел на часы, словно от этого зависело его решение.
– Охотно выпью чашечку кофе, – произнес он значительно, чуть слащавым голосом, каким, вероятно, разговаривал со своими пациентами. – Думаю, бар на перекрестке Монпарнас еще открыт.
Еще не рассвело. Улицы были почти безлюдны. Мегрэ поднял голову и увидел, что на четвертом этаже в окнах гостиной, одно из которых осталось открытым, погас свет.
Интересно, Вероника Фабр разденется и ляжет спать в своей бывшей комнате или останется сидеть у постели матери, уснувшей после укола. О чем она думает в этих вдруг опустевших комнатах, где только что побывало столько чужих людей?
– Подгони машину! – сказал комиссар Лапуэнту.
Нужно было пройти только по улице Вавен. Ларю и Мегрэ медленно шли вдоль тротуара. Доктор был невысокий, широкоплечий, довольно полный. Должно быть, он всегда сохранял хладнокровие, чувство собственного достоинства и природную мягкость. Было заметно, что он привык к респектабельной, избалованной и хорошо воспитанной клиентуре, от которой перенял тон и манеру держаться, может быть даже слегка переигрывая.
Несмотря на свои пятьдесят лет, во взгляде его голубых глазах сохранялась наивность и боязнь огорчить собеседника, а позднее Мегрэ узнал, что он ежегодно выставлял свои работы в Салоне врачей-художников.