Мегрэ и человек на скамейке - стр. 7

Там Мегрэ зажег лампу с зеленым абажуром, освещавшую кресло возле стола, куда он попросил ее сесть, и заметил, что она плакала.

– Дядя сказал мне, что отец умер.

Мегрэ помолчал. Как и мать, она держала платок, но свернула его и комкала в руках. Мегрэ в детстве любил так мять кусок замазки.

– Я думала, что мама будет с вами.

– Она уже уехала в Жювизи.

– Как она?

Что на это можно ответить?

– Ваша мама держалась очень мужественно.

Моника была скорее хорошенькой, совсем не похожей на мать, но унаследовала от нее крепкое телосложение. Правда, это не бросалось в глаза – у нее было молодое тело и не такое плотное. Одета она была в элегантный костюм, что немного удивило комиссара, поскольку она наверняка не могла ни сшить его сама, ни купить в дешевом магазине.

– Что случилось? – спросила она наконец, и в ту же секунду на глазах у нее выступили слезы.

– Ваш отец убит, его ударили ножом.

– Когда?

– Сегодня между половиной пятого и без четверти шесть.

– Это невозможно!

Почему ему показалось, что она не совсем искренна? Мать тоже проявляла ко всему недоверие, но, учитывая ее характер, это можно было предвидеть. К тому же для мадам Туре умереть в тупике возле бульвара Сен-Мартен было большим позором. Она организовала свою жизнь и не только свою, но и всей семьи, а эта смерть не входила в установленные ею рамки. К тому же на покойном – о ужас! – были желтые ботинки и почти красный галстук.

Моника скорее казалась осторожной и словно побаивалась, что может что-то выдать или задать ненужный вопрос.

– Вы хорошо знали своего отца?

– Ну… разумеется…

– Вы, конечно, знали его, как мы обычно знаем своих родителей. Меня же интересует, были ли у вас доверительные отношения, не делился ли отец с вами своими мыслями, не говорил ли о личной жизни?

– Он был хорошим отцом…

– Он был счастлив?

– Полагаю.

– Вы встречали его когда-нибудь в Париже?

– Не понимаю. Вы имеете в виду – случайно на улице?

– Вы оба работали в Париже. Мне уже известно, что вы не ездили на одном поезде.

– У нас разные часы работы.

– Могли бы, например, встречаться во время обеденного перерыва.

– Иногда…

– Часто?

– Нет. Скорее редко.

– Вы заходили к нему на работу?

Девушка заколебалась:

– Нет, мы встречались в ресторане.

– Вы ему звонили?

– Не помню, чтобы звонила.

– Когда последний раз вы с ним обедали?

– Несколько месяцев назад. Перед отпуском.

– В каком районе?

– В «Эльзасской кружке» на Севастопольском бульваре.

– Ваша мать знала об этом?

– Кажется, я ей говорила. Не помню.

– Ваш отец был жизнерадостным человеком?

– Довольно жизнерадостным. Мне так кажется.

– Он был здоров?

– Не помню, чтобы он болел.

– У него были друзья?

– В гости мы ходили обычно к тетям и дядям.

– У вас их много?

– Две тети и два дяди.

– Все живут в Жювизи?

– Да. Недалеко от нас. Дядя Альбер, муж тети Жанны, сообщил мне о смерти папы. Тетя Селин живет немного дальше.

– Обе они – сестры матери?

– Да.

– Скажите, мадемуазель Моника, у вас есть молодой человек?

Девушка немного смутилась:

– Сейчас неподходящее время об этом говорить. Мне нужно будет увидеть отца?

– Что вы имеете в виду?

– Дядя сказал, что я должна буду опознать труп.

– Это уже сделали мать и тетя. Но впрочем, если вы хотите…

– Нет. Думаю, что увижу его дома.

– Еще вопрос, мадемуазель Моника. Случалось ли вам замечать, когда вы виделись с отцом в Париже, чтобы он носил желтые ботинки?