Медведи тоже умеют любить. Камень Демиурга. Книга первая - стр. 16

– Степаныч!! Подъем!! Труба зовет!!

Мужичок заполошно соскочил со своего уютного ложа и испуганно захлопал на меня глазами, силясь разглядеть, кого это черт занес в его вотчину так не вовремя. Был он небольшого росточка, с лохматой, всклоченной после сна, рыжей с проседью шевелюрой, больше похожей на стог сена, на котором он только что так сладко спал. Возраст я его определить не бралась. Думаю, ему должно было перевалить далеко за пятьдесят, но точно этого утверждать я бы не стала. Глаза-бусинки на широком лице явно должны были достаться не человеку, а какой-нибудь мелкой зверушке из семейства грызунов. Все его лицо, тоже напоминало перепуганную мышь. Подвижный и какой-то мелкий, для его физиономии, нос постоянно был в движении, как будто, он что-то все время вынюхивал. Наконец, он слегка пришел в себя, и разглядел, кто к нему пожаловал.

– А-а-а… Катерина… И чего орем, лошадей пугаем? Лошадь – скотинка нервная, на ее орать никак не можно. – И он принялся отряхивать свой видавший виды пиджачок, стараясь очистить его от прилипших травинок.

Сено отставать не хотело, и в итоге, он махнул на это рукой. Нашел на полу свою упавшую кепку, и крепко выбив ее о колено, натянул на голову, и, пряча покрасневшие то ли со сна, то ли с перепоя, глазки начал смущенно оправдываться.

– Я это… Вчерась соседу Кузьмичу колодец помогал копать. Так вот, с устатку выпили, как положено, чтоб, значит, вода в колодце не перевелась, да студеной была. А сегодня, прямо мочи нет, как голова раскалывалась. Так я маленько подлечился… – Потом, с любопытством посмотрел на меня, и спросил. – С чем пожаловала? Надо чего?

Я молча протянула ему записку от лесничего. Он аккуратно с трепетным почтением развернул листок, и стал внимательно вглядываться в написанные строки. Процедура затягивалась, а я стояла рядом, стараясь сдержать себя, чтобы не отвесить ему подзатыльник. В конце концов, не выдержав, я задала ему вопрос.

– Степаныч, ты чего там увидеть -то хочешь? Там всего одно предложение из четырех слов.

Конюх оторвал свой пытливый взгляд от писульки, и, с конфузливой улыбкой проговорил:

– Так я это… без очков-то не вижу.

Я с шумом выдохнула, даже не пытаясь скрывать своей досады.

– Ну, так чего тогда ты ее разглядываешь? Давай я тебе прочитаю!

Степаныч замотал головой.

– Не-е-е… А вдруг там что важное, а ты чего не так зачтешь? Нать очки гдей-то взясть.

И он стал хлопать себя по карманам. А я взъярилась.

– Ты что, старый пенек, решил меня тут извести совсем?! Мне, по-твоему, что ли делать нечего, как полдня искать твои очки?! – Я грозно сдвинула брови, глядя на съежившегося Степаныча сверху вниз. – Или хочешь, чтобы Саныч узнал, как ты тут с утра пораньше «уработался»?! Там написано, что я на три дня забираю одну из лошадей, и чтоб ты мне всю упряжь для нее выдал с запасом овса на эти три дня. Так что, кончай валять мне тут дурака, говори, какую лошадь я могу взять!

Степаныч опасливо отошел от меня н несколько шагов и обиженно захлопал глазами, до невозможности напоминая известную всем мышь, которая дуется на крупу. Тут позади меня раздался голос. Это Василичу надоело ждать в машине, и он решил посмотреть, что так меня могло надолго задержать внутри конюшни.

– Мать…!! Чего возимся? Или кобыла строптивая попалась, а ты с ней управится не можешь? – Он подошел ко мне поближе и только тогда заметил конюха. – О, Степаныч, здорово! Ты чего волыну тянешь? У нас дел под завязку!! Мне еще обед готовить! Чего тут у тебя?