Медный всадник - стр. 90
– Я не…
– Выпей, прошу. Ты вряд ли вынесешь боль. Водка хоть немного ее заглушит. Ты когда-нибудь что-то ломала?
– Руку, много лет назад, – пробормотала Татьяна и, передернувшись, выпила.
– Почему ты отрезала волосы? – допытывался он, поддерживая ее голову и глядя на нее сверху вниз. Какая невыносимая мука – быть так близко к ней!
– Не хотела, чтобы они мешали. Я тебе противна?
Она смотрела на него своими огромными беззащитными глазами.
– Нет, – прохрипел Александр.
Потребовалась вся его сила воли, чтобы не наклониться и не поцеловать ее. Пришлось поскорее убраться из палатки. Собраться с мыслями. Овладеть собой. Ее беспомощность и уязвимость заставили его дать волю так долго скрываемым чувствам, и теперь он оказался в их власти. Полностью. Окончательно.
Он отправился к ручью, вскипятил чай и вошел в палатку. Она полудремала-полубодрствовала. Что бы он не отдал сейчас за ампулу морфия!
– У меня есть шоколад. Хочешь кусочек?
Татьяна легла на здоровый бок и стала посасывать шоколад. Александр сидел на траве, подняв колени к подбородку.
– Хочешь отдохнуть?
Он покачал головой.
– Почему ты решилась на такое безумие, Таня?
– Хотела найти брата.
Она быстро глянула на него и отвела глаза.
– Но не лучше ли было вернуться в казармы и спросить меня?
– Я уже это сделала. Подумала, что, если бы ты знал что-нибудь, пришел бы и сказал. А ты…
– Прости, – выдохнул Александр и увидел, как круглое личико побелело. Она так пыталась быть храброй! – Таня, мне очень жаль, но Пашу послали в Новгород.
– О нет! – задохнулась Татьяна. – Пожалуйста, больше ничего не говори. Пожалуйста.
Ее трясло, и дрожь никак не унималась.
– Мне ужасно холодно, – пожаловалась она, кладя руку на его сапог. – Можешь напоить меня чаем, пока я не заснула.
Он придержал ее голову, а другой рукой поднес ко рту чашку.
– Я так устала, – пробормотала она, не сводя с него глаз. – Совсем как на Кировском.
Александр попытался отодвинуться, но она спросила:
– Куда ты идешь?
– Никуда. Просто устраиваюсь поудобнее. Переночую здесь, а завтра мы отправимся домой.
– Но ты замерзнешь. Ложись рядом.
Александр помотал головой.
– Пожалуйста, Шура, – всхлипнула она, протягивая руку. – Пожалуйста, будь со мной.
Он не смог отказать, даже если бы и хотел. Задув лампу, он сбросил сапоги и грязную окровавленную гимнастерку, поискал в ранце чистую майку и лег рядом с Таней, накрыв их обоих одним одеялом.
В палатке царил непроглядный мрак. Он лежал на спине, а она – на левом боку, на сгибе его руки. Александр слышал треск кузнечиков. Слышал ее легкое дыхание. Чувствовал ее теплое дыхание плечом и грудью. Чувствовал ее обнаженное тело под своей ладонью. Голова кружилась.
– Таня!
– Да?
Ее голос дрожал.
– Ты устала? Слишком устала, чтобы поговорить?
– Не слишком.
– Начинай сначала и не останавливайся, пока не дойдешь до станции Луга. Что с тобой приключилось?
И она рассказала все.
Он был так потрясен, что неверяще переспросил:
– Ты заползла под мертвецов, прежде чем вокзал обрушился?
– Да.
– Блестящий военный маневр, – одобрил Александр.
– Спасибо.
В тишине раздался тихий плач. Он прижал ее к себе.
– Мне в самом деле жаль твоего брата.
– Шура, – выговорила она так тихо, что ему пришлось напрячь слух, – помнишь, я рассказывала, как мы с Пашей ездили на озеро Ильмень в Новгороде?