Медленный ад - стр. 15

Они шли через столовую. Веник не отрывался от экрана, и ряды детских голов за столами поднимались и опускались вслед за глазком камеры, как волна, запущенная болельщиками на футбольном матче. Вокруг молча двигали челюстями, тишину разбавлял только стук ложек о тарелки, и отдавался эхом звон посуды за раздаточным окном.

– Попробуете? – спросила Василиса, когда они дошли до конца столовой.

– Что? – Тушин задумался о чём-то. – А, нет, спасибо.

– А я попробую! – заявил Веник. – Мы про интернат материал снимаем или что? Качество детского питания – проблема федерального уровня.

– Ваш коллега прав, – улыбнулась Василиса, – присаживайтесь.

Веня одним взмахом разложил штатив и закрепил камеру, сам упал на стул напротив. Из кухни вышла огромная женщина с красным лицом. Завершённые рукава халата врезались в мощные руки тяжелоатлета. Она подкатила тележку к их столу.

– Что будете кушать? – спросила она приятным грудным голосом. – У нас сегодня супчик с вермишелью, рассольничек, кашка пшённая с котлетками, компотик из сухофруктов и салатик с огурчиками, помидорчиками, всё самое свеженькое.

– Мне всё! – объявил Веня.

– А давайте и мне супчик… И котлетки, – махнул Тушин. – И компотик. С детства не пил компотиков из сухофруктиков.

Женщина обрадовалась, проигнорировав язвительные нотки в голосе гостя. Расставила заказанные блюда и скрылась на кухне. Стало тихо. Тушин обернулся: вся столовая не сводила глаз с их стола. Натянув улыбку, он помахал им рукой. Дети отвернулись и заработали ложками.

– Ты чего? – спросил Веня.

– Ничего, – буркнул он, – не должны дети тут жить, неправильно это.

Веня пожал плечами:

– Знаешь, у меня батя алкаш конченный был, и мамаша тоже. Как думаешь, у них детство хуже моего? Вряд ли, – он сунул в рот ложку. – О-о… М-м-м… А вкусно… Правда вкусно. Василиса Витальевна, у детей то же самое?

– Почти. Вам аджички абхазской добавили, а детям острое не даём.

Тушин поковырял ложкой в тарелке. Он затылком чувствовал взгляды, но знал: если повернётся, увидит склонившиеся над тарелками головы. Веню это не парило. Он уплетал суп за обе щёки и бормотал:

– Мих, вот зря не ешь. Супчик исключительный, люто рекомендую.

Лисицына осторожно коснулась его руки:

– Михаил, – тихо сказала она, – вспомните, что я говорила вам в машине. Думайте об этом.

Тушин кивнул и сунул ложку в рот.

Приоткрылась входная дверь, в щель сунул голову охранник и сделал круглые глаза. Василиса подскочила, засуетилась:

– Вы кушайте, мне нужно отойти, встретить человека, потом я к вам вернусь. Кушайте-кушайте. Василиса засеменила через столовую к выходу.

– Хватит жрать, – шикнул Тушин на Веню. – Звейниекс приехал, пошли работать.

С жалобным стоном Веник засунул в рот котлету целиком и начал навьючивать на себя сбрую стаба. Они выскочили на крыльцо в тот момент, когда в открытые ворота въехал чёрный мерседес SL, за ним такой же чёрный блестящий Vito19. Лимузин остановился возле крыльца, из него никто не вышел. Василиса с досадой посмотрела на телевизионщиков и сбежала вниз. Нагнулась к опустившемуся стеклу в классической позе трассовой проститутки.

– Господин Звейниекс! – крикнул Тушин из-за её плеча. Оператор Веня на полусогнутых вёл камеру, меняя планы и ракурсы. – Михаил Тушин, телеканал СТВ, мы снимаем передачу про трудных подростков. Это очень здорово, что Вы тут. Покажем зрителю, как крупный бизнес помогает детям, оказавшимся в сложной ситуации.