Медленные пули - стр. 24
Затем он сунул мизинец в уголок рта и принялся ковыряться между зубами.
– Приятно видеть специалиста, который наслаждается своей работой, – буркнул я и удалился, пока настроение не испортилось окончательно.
Грета предложила встретиться за завтраком и вспомнить старые времена. Когда я пришел, она уже ждала меня за столиком на «уличной» террасе под навесом в красную и белую полоску, потягивая апельсиновый сок. Над нами простирался купол шириной в несколько сотен метров – голографическая проекция безоблачного неба. Его голубизна имела жесткий эмалевый оттенок, какой бывает в середине лета.
– Как тебе отель? – поинтересовалась Грета, когда я заказал кофе.
– Неплохо. Только вот желающих поболтать маловато. Тут дело во мне или на всей этой станции царит радостная атмосфера тонущего океанского лайнера?
– Просто место такое, – пояснила Грета. – Все, кто сюда попадает, страшно злятся. Их или переводят работать вопреки их желанию, или они оказываются здесь в результате ошибки в синтаксисе и тогда негодуют по этой причине. Так что выбирай любую.
– И ни одного счастливого лица?
– Только у тех, кто знает, что скоро отчалит.
– А к тебе это относится?
– Нет. Я, кажется, застряла. Но меня это вполне устраивает. Наверное, я то самое исключение, которое подтверждает правило.
Официантами здесь служили стеклянные манекены – примерно такие были в моде на планетах вблизи центра Пузыря лет двадцать назад. Один из них поставил передо мной тарелку с рогаликом и налил в чашку обжигающего черного кофе.
– Что ж, рад тебя видеть, – сказал я.
– И я тебя, Том. – Грета допила сок и, не спрашивая, отщипнула кусочек от моего рогалика. – Слышала, ты женился.
– Верно.
– Ну и?.. Не хочешь рассказать?
Я глотнул кофе.
– Ее зовут Катерина.
– Хорошее имя.
– Она работает в департаменте биокоррекции на Кагаве.
– Дети?
– Пока нет. Сейчас мы очень много времени проводим вдали от дома.
– Угу. – Она прожевала рогалик. – Но когда-нибудь вы непременно решитесь…
– Окончательных решений не бывает. – Хотя мне и льстило, что Грета проявляет к моей жизни такой интерес, но от хирургической точности ее вопросов стало чуть-чуть неуютно. Тут не было ни попыток подловить, ни выуживания информации. Такая прямота заставляет нервничать. Зато она же дала мне право задать столь же откровенные вопросы. – А как насчет тебя?
– Так, ничего особенного. Вышла замуж примерно через год после нашей с тобой последней встречи. Его зовут Марсель.
– Марсель, – задумчиво протянул я, словно имя имело космическое значение. – Что ж, рад за тебя. Как я понял, он тоже здесь?
– Нет. Работа раскидала нас по разным углам космоса. Мы все еще женаты, но… – Грета замолчала.
– Нелегко вам приходится.
– Был бы способ это изменить, мы бы его нашли. В любом случае не стоит нас слишком уж жалеть. У каждого из нас есть своя работа. И не могу сказать, что я менее счастлива, чем при нашей с ним последней встрече.
– Вот и хорошо.
Грета подалась вперед и коснулась моей руки. Ногти у нее были черные с голубоватым отливом.
– Послушай… Наверное, я очень самонадеянна… Одно дело – попросить тебя позавтракать со мной: не пригласить тебя было бы грубостью. Но не хотел бы ты увидеться со мной еще раз? Ужины здесь очаровательны. Свет выключают, а вид сквозь купол потрясающий.
Я взглянул на бесконечное голографическое небо: