Мединститут - стр. 39
Потом подбежал Самарцев, на ходу вытирая руки салфеткой, что-то спросил у «Пети» – так звали молодого, поругался с анестезиологом – тот, невысокий, нудный, был чем-то недоволен. Дико, что можно быть недовольным, участвуя в операции, которую будут делать два таких замечательных мужика. Странная порода у этих анестезиологов… вот кем Надя уж точно не хотела бы стать.
Потом Самарцев оделся, подошёл к столу и начал. Как ни вытягивали студенты шеи, ничего показательного разглядеть нельзя было. Аркадий Маркович, видимо, старался по высшему разряду- разрез делал очень маленький, косметический, «под трусы».
Операция сразу же затянулась. Вообще на аппендицит, как знали все студенты, отводится стандартных полчаса. Те, кто тратит на это больше, либо сталкивается с большими трудностями, либо не очень ещё уверенно держит скальпель. А так у Самарцева на один разрез ушло минут двадцать. Впрочем, он старался. Движения его были неторопливы. Каждый этап он делал очень тщательно, показательно. Стёкла его очков светло поблёскивали. Сделав что-то, какой-то этап, он останавливался, подзывал студентов, объяснял. Маленький анестезиолог сопел недовольно, порывался что-то сказать. Видимо, аппендицит он серьёзной операцией не считал. Надя различила в его бормотании слово «тягомотина» и внутренне оскорбилась.
– Мы не на спортивном состязании, Сергей Васильевич, – осадил его доцент. – Рабочий день у вас? И у меня тоже. И у Петра Егоровича. А погоня за количественными показателями… важно качество. Так, доктора?
Доктора были вполне согласны. Во всяком случае, Надя. Она никогда не одобряла лихости, особенно в таком деле. Человеческое здоровье! Что может быть важнее? Ничего этот анестезиолог не понимает. С удвоенным вниманием она принялась следить за действиями Самарцева. Залюбуешься- прежде, чем применить скальпель или ножницы, хирург думал, щупал ткани, рассчитывал. На лбу его явственно надувались тогда вены. Ответственность…Вот уж правда – семь раз отмерь, один отрежь.
Несколько мешал ему и ассистент. Пётр Егорович шумно сопел, избыточно много двигался. Постоянно переступал с ноги на ногу, и то не сразу соображал, где нужно помочь отрезать нить или просушить операционное поле- Самарцеву приходилось напоминать ему об этом. Там же, где нужно было просто замереть с крючками и «показывать», молодой доктор суетился, забегал постоянно вперёд и больше мешал, чем помогал. Надя была уверена, что у неё ассистенция удалась бы лучше.
–А интересно,– сказала она Гале тихо, очень тихо, конфиденциально. Вообще лучше было бы воздержаться с комментариями до потом, но удержаться нельзя было. – Интересно. Этот… Пётр Егорович – он и е…тся так же неуклюже? Рыло…
Галя фыркнула и наступила подруге на ногу. Самарцев покосился на них. Наде стало неудобно. А что, если слышали? Вот позор-то… Нет, лучше молчать.
Постепенно вскрыли брюшную полость, сразу же извлекли аппендикс. Действительно, отросточек был красненький, толстенький, местами покрыт плёнками фибрина – острый флегмонозный аппендицит налицо, диагноз совпал на 100%, тактика оправдана, диагност Самарцев – замечательный. Наде снова стало неловко. Вот тебе и внематочная…
«Чёрт возьми, хирургия – не шуточки, – подумала она. – Нельзя же быть такой идиоткой»…