Мединститут - стр. 2
В хитросплетениях обоих процессов элементарно было запутаться. Многие больные, отлежавшие неделю и больше, так и выписывались в неведении, кто же есть кто – кто тут профессор, кто доцент, кто зав. отделением, кто лечащий врач, кто куратор, кто дежурный, кто ординатор, кто субординатор, кто врач-интерн, кто будет делать операцию, кто лечить потом, а кто будет просто приходить и спрашивать о самочувствии. Одно было ясно – раз такое множество врачей здесь, раз на именно таких, как ты, науку вперёд двигают – значит, попал ты правильно и вылечат тебя непременно!
«Темпы общественного прогресса, ускорение социально-экономического развития страны в значительной степени зависят от идейно-политической зрелости народа. Базисная роль в подготовке специалистов, вооружённых марксистско-ленинской теорией, способных применять её на практике, способных мыслить и действовать по-новому, принадлежит высшим учебным заведениям»
>(Советская пресса, октябрь 1986 года)
Внешность у Аркадия Марковича была совсем не доцентская – невысок, но очень ладен, открытая мальчишеская физиономия и буйная шевелюра. Он был больше похож на тренера детской спортивной школы или на актёра кино, играющего разведчиков и гусаров, причём все рискованные трюки самостоятельно. Даже очки, большие роговые очки в пол-лица, не спасали Самарцева от сомнений окружающих.
Поэтому Аркадий Маркович старался помалкивать о том, кто он по профессии, и всячески избегал называть свою должность – в то, что он оперирующий хирург, ещё верили, а вот то, что этот «шибздик» – доцент, воспринимали со смехом, вроде бы как кличку рецидивиста в фильме «Джентльмены удачи». Особенно если дело было в кругу незнакомых людей, например, где-нибудь в июле месяце в санатории в Судаке. Много безопаснее было представляться просто «научным работником».
Но это бывало только тогда, когда Аркадий Маркович отдыхал.
На работе же, в клинике, облачившись в хирургический костюм, халат и шапочку, он тут же становился доцентом кафедры госпитальной хирургии. Перепутать его тогда с кем-то просто невозможно было – по избытку деловитости, по проницательному взгляду, по значительности, по всегдашнему окружению из студентов, по вескости разговора с больными сразу было видно, что перед вами настоящий специалист, настоящий хирург, настоящий человек. А узнав, что это ещё и доцент, все только одобрительно кивали – надо же, какой молодой. Но хваткий и энергичный, сразу видно, что на своём месте, и правильно, и очень правильно, пора, в конце концов, давать дорогу молодым.
Так бы везде.
Самарцеву было 44 года – по хирургическим меркам, совсем ещё юношеский возраст. Выглядел же он ещё моложе, максимум на 35. Хотя в этом году было как раз двадцатилетие окончания им мединститута и пять лет, как он являлся вторым лицом на кафедре. Помимо научно-преподавательской работы А.М.– так его называли для краткости- возглавлял первичную парторганизацию хирургической клиники.
В одно октябрьское утро – сразу отмечу, что было уже холодно, дождливо, бессолнечно, что весь лист с деревьев почти облетел, так что ясно читалось наступление сезона работы, делового и трезвого, сезона глубокомысленного, когда всякие летние мысли прекращаются сами по себе – Аркадий Маркович подъезжал к больнице на своих «Жигулях» шестой модели.