Медиаторы. Книга 1. Право на власть - стр. 26

Алиса слышала и, что гораздо хуже, понимала каждое слово. Ни боль, ни скорбь, ни отчаяние не отвлекали от торжественной речи Чредимого. В такой момент все должны были слушать, и все слушали.

– Серая волчица Алиса, ты проиграла в битве, но проиграла с честью. Ты не Первая, но Вторая. Да станешь ты не правителем, но его правой рукой, его тенью, да станешь ты Зрячей. Будешь защищать вожака, как дух-защитник оберегает нас от напастей. Положишь ты живот свой на алтарь служения вожаку, и да бу- дет твоё сердце биться в унисон с сердцем вожака, и да разделишь ты боль вожака, и да услышишь ты его немой зов, и да увидишь ты его взор и на самой высокой горе меж облаков, и в самой глубокой океанской впадине меж гадов морских. Да будет служение Второй искренним и честным, и тогда Зверь возрадуется и наградит Зрячую высокими дарами. Будет даровано тебе зрение Зверя, сможешь ты взирать на мир сквозь человечью оболочку и видеть сердце Зверя. Да станешь ты Видящей. Будет дарован тебе нюх Зверя, сможешь ты чуять сквозь человечью оболочку и слышать запах Зверя. Да станешь ты Слышащей. Будет тебе даровано чутьё Зверя, и будешь знать ты, в какую из восьми сторон света смотреть, чтобы отыскать Зверя внутри человека. Да станешь ты Ищущей. Да будет дарована тебе стремительность Зверя, и ни один человек с сердцем Зверя не пройдёт мимо Зрячей. Да приумножит Зрячая величие клана, да посвятит кровь, плоть и дух свой поиску наших новых братьев и сестёр. И да будет воля Зверя непреложна и вечна!

Трибуны ревели, вопили и захлёбывались в восторженных криках.

Алиса тоже кричала. Только этого никто не слышал.

Город революций.

Все всего добьются, без яблок на блюдце.

Революций!

Как мне не свихнуться?

Как мне не прогнуться?

Как мне отвернуться?

Как мне улыбнуться?

Ежовы рукавицы. Город революций

Грудь колдуна была вспорота клыками, на ней розовым снегом лежали хлопья рубашки. Шея – разорвана надвое. Голова – неестественно закинута за спину. Тело боролось со смертью – глупое тело всегда борется до последнего, даже если разум уже этого не желает. Кулаки колдуна были конвульсивно сжаты, ногти впились в кожу до мяса, зубы крошились в сумасшедшем оскале. Но в глазах не было отпечатка борьбы.

Яна спокойно смотрела на обезображенную плоть, но её мутило от ужаса, когда она вглядывалась в лицо колдуна.

Яне без труда удалось идентифицировать колдуна, убившего сперва Марину Коломийцеву, а потом и себя. Дом принадлежал Августину Чернышёву, документы, найденные в ящике стола, были оформлены на это же имя. Яна сразу же отправила запрос в архив, желая узнать о колдуне всё, что смогли накопать в Министерстве за последнее столетие. Она отчего‐то не сомневалась, что Августин наверняка старше Магнада, и попросила поднять записи едва ли не с революции.

Ко времени, когда криминалисты и судмедэксперты закончили с телом, Яна была на ногах больше суток. Техника «каменные псы» не прошла даром, и под утро Яна едва чувствовала собственное тело. Она машинально, действуя то по протоколу, то интуитивно, обыскивала дом Августина. Обожжённая кожа рук болела, но как‐то неуверенно, словно ей было неловко отвлекать Яну от более насущных мыслей. Медиаторка не стала обращаться к бригаде медиков, которые приехали за ранеными «шмелями». Она решила довольствоваться своими скромными силами и активировала лазурит в браслете.