Медиаторы. Книга 1. Право на власть - стр. 15
– О, перестань, что ты! Ты всегда прекрасно выглядишь! Просто сегодня твой стиль – нарочитая небрежность! – Она засмеялась. – И сколько раз тебя просить, милый? – В голосе матери звучала укоризна, а ещё сталь. – Адель! – Она ненавидела любые намёки на возраст и тратила львиную долю магического резерва на заботу о внешности.
Сколько лет матери на самом деле, не знала даже Зоя. Она сомневалась, что и отец знал, в каком возрасте сто пятнадцать лет назад взял в жёны юную красавицу Аделию. Но и сейчас мать оставалась очень красивой. Ей с трудом можно было дать больше тридцати пяти. Чёрные волнистые волосы были гладкими и блестящими в любое время дня и ночи, словно мать ежечасно обновляла укладку в салоне. Она никогда не собирала их в причёску, и её локоны смоляной лавиной ниспадали до поясницы. Несмотря на кулинарные изыски горничной, мать имела тонкий изящный стан. Когда она устраивала приёмы и суаре в своих гостиных, то надевала струящиеся шёлковые платья, которые подчёркивали её идеальную, по мнению глянцевых журналов, фигуру. Как водится, глаза выдавали возраст, но не морщинки, как это бывает у людей, а взгляд. Когда мать радовалась и смеялась, глаза продолжали смотреть на мир холодно и безучастно, словно всё давно знали, словно всё уже видели. А может, так оно и было на самом деле.
– Зоя, милая, иди в ванную и приведи себя в порядок! Выглядишь так, будто… В общем, неважно. Поторапливайся, у нас сегодня важный гость, не нужно заставлять себя ждать, – бросила через плечо мать, уводя Ника в гостиную.
Гостиная была гордостью матери, она начала обставлять её ещё до первой революции. С потолка свешивались две хрустальные люстры. Когда мать того желала, лампочки сменялись на настоящие свечи и потолок мерцал десятками огней. На стенах гордо изгибали бронзовые шеи парные подсвечники. Отполированный до блеска паркет покрывали бордовые шёлковые ковры ручной работы. На нём стояли диван с изумрудно-зелёной обивкой и коралловыми подушками, бордовая софа и два кресла, украшенные этническими узорами, а между ними – низкие деревянные столики с резными ножками и окантовкой из яшмы. Мать рассказывала, как перекупила их то ли у какого‐то графа, то ли у князя в начале прошлого века. У стены стоял салонный двухметровый рояль, выполненный в стиле ар-деко из белого дерева. Окно было распахнуто, и лёгкий тюль цвета слоновой кости трепетал, дотягиваясь кисточками до высоких вазонов с фикусами.
Гостиная всегда казалась Зое совершенно виртуозной и гармоничной, но при этом она не могла высидеть здесь и пары часов. Эта комната с самого детства Зои чётко ассоциировалась с мамиными бесконечными друзьями – или просто высокопоставленными колдунами, с которыми мать намеревалась подружиться. В гостиной всегда пахло чужими духами, звучала медленная музыка и гремели споры о политике и жизни. В основном о той, что была до революции.
Когда Зоя вошла, в гостиной протекал тихий неспешный разговор, перемежающийся хрустальным смехом матери. Завтрак проходил неформально – гости сидели в креслах, мать расположилась на софе. Столик был уставлен белым фарфором: заварник, чашки, вазочки с джемом и вареньем, молочник, тарелочки с маслом и блюдо с круассанами. Горничная аккуратно разливала чай.
– И представьте только, любезный Эрто, я говорю Корнелии: «Дорогая, прошлая презентация твоей книги привлекла недостаточно внимания, что ты в этот раз собираешься устроить – ледовый каток на крыше небоскрёба в Сити?» А она отвечает, что до неё так уже делали, причём не колдуны. Корнелия рассказывала, что гости того мероприятия были в восторге. Называли виновника веселья кудесником, мол, устроил не просто шоу, а настоящее волшебство! Забавно, правда? Люди думают: чтобы творить волшбу, достаточно иметь много денег и связей… О, Зоя, ну наконец‐то! Мы тебя уже заждались.