Мечты "сбываются"... - стр. 49
Хм... домой... а я действительно уже считаю это место своим домом. Гражданство мне, всё равно, дали и процент отстёгивать за помощь обещали, честно предупредив, что берут меня «на карандаш», потому что с носителем такого дара надо либо дружить, либо убить. Я это и сам отлично понимал. С наследством близняшек Седой порешал тут же, сделав пару звонков. Синюю, ламинированную карточку на шнурке, указывающую, что я – гражданин стаба "Светлый", мне вручили буквально через час после того, как забрали написанные бумаги.
Когда я спросил, с каких это благ мне гражданство, если я пока не работаю на стаб, Седой ответил, что только последний идиот не попытается присвоить такой источник информации.
– Если бы у тебя не было жилья, Док, – продолжал он, – то я бы тебе и дом дал, и даже сам бы его обставил. Кстати, карта у тебя синяя, а это говорит о том, что ты имеешь право хранить огнестрел любого калибра и в любом количестве у себя дома, право передвигаться по Стабу на машине без ограничений.
Я в изумлении поднял брови.
– Ого, вот так всё и сразу? А, если я – псих какой-нибудь?
– Тогда я зря занимаю свой пост, – улыбнулся Седой.
– Так ты на скреббера идти собрался? – Продолжил он, пригубив чашку с чаем.
– Ну, да.
– Ты хоть представляешь, что это и куда ты сунешься?
– Приблизительно и теоретически. Но я же не завтра побегу его убивать сломя голову. Ясное дело, сначала потренируюсь немного, опыта наберусь, разузнаю всё. Надеюсь, за это время ещё дар какой-то проклюнется и, надеюсь, это будет боевой. Ну, а – нет, так что-нибудь придумаю, у меня ещё три месяца в запасе до следующей перезагрузки.
Седой меня слушал с лицом доктора в психлечебнице, но к концу моего монолога, всё же, не выдержал и заржал:
– Конечно, аж целых три месяца, – повторил он, сквозь смех и слезы.
– Знаешь, Док, вот хороший ты мужик, но только действительно, с головой у тебя непорядок. Ты такое больше никому не говори, ладно? Не зарабатывай себе славу блаженного, тебе ведь ещё в секретке работать. Давай лучше по пятьдесят конины, пока я со смеху не сдох! А с твоим скреббером мы что-нибудь придумаем. Лады?
Конина была хорошей, и зайду наперед месяца на три: сдружились мы с этим человеком очень даже крепко. Так вот…
8. глава 7
Первое, что во мне проснулось, это был слух. Я услышал жужжание какого-то крупного насекомого.
Потом я почувствовал во рту ириски с чудовищно гадким вкусом и сушня-я-як! Чудовищный такой сушняк. Во рту кошки нагадили, язык к нёбу прилип, обоняние уловило запах перегара, и меня затошнило. Глаза разлепил с великим трудом, постепенно, свет был крайне неприятен. Как ни странно, но голова не болела.
Сфокусировал зрение – деревянный потолок.
Лежу на чём-то мягком, кажется, это диван. Нащупав на поясе флягу, выдохнул с облегчением:
– Живу... – и, чуть приподнявшись на локте, принялся поглощать спасительную жидкость.
Вставать боялся по той причине, что не знал, в какую сторону бежать, а блевать на неизвестно чьём полу крайне неприлично. Но мочевой пузырь, всё-таки, заставил подняться.
Сижу, гляжу по сторонам.
Рядом журнальный столик очень странного вида: перевёрнутый пень, залитый прозрачным голубым материалом, типа стекла, или смолы, раскинутым корневищем держал прозрачную столешницу, из такого же материала, впившись в неё корнями. На столешнице лежала газета, по которой ползала огромная чёрная муха.