Мечта – нелёгкая работа - стр. 2

Как сочиняет осень-христианка

Грядущую язычницу-весну…

Чтоб своей чужая стала радость,

Мало презирать ловцов наград -

Гопота… Для нас – одна награда:

На холме нерукотворный Град.

Как попасть? Ни карт, ни навигаций.

Знает, кто с пророчеством знаком,

Невозможно до него взобраться

По туристским тропам с рюкзаком,

Ни на вертолётах в небе шарясь,

Цеппелины, крылья – всё не то…

Град достигнешь только возвышаясь

Над своей душевной суетой (пустотой).

Над своей! Поэтому решая

Эту часть, и главное поймёшь:

Возвышаться – только возвышая

Можно. Остальное – нисхожденье, ложь.

Не налево мне, не направо мне,

Жить не дорого, и не дёшево.

Не по азбуке, не по правилам,

А простым пониманьем прошлого.

Добрым маминым наставлением

Не выбрасывать, что не сношено.

Не презрением, не забвением,

А простым пониманьем прошлого.

Не наищешься от добра добра -

Что для птиц алмазное крошево?

Суть борьбы за жизнь не в «долой-ура!»

А в простом понимании прошлого.

Не винопитием, а водосвятием

Пятна сводим с тупого и пошлого.

Очищаются не проклятием,

А простым пониманием прошлого.

Не куликовой, а Куликовскою

Льёмся песней над полем скошенным.

Не хвальбой живём залиховскою (залихватскою)

А простым пониманьем прошлого.

Суть обрядов-тризн не гульба-пиры -

Память. Зёрна, что в землю брошены.

Не одной мечтой создают миры,

Но ещё – пониманьем прошлого.

Ничто в нас не завершено,

Мы лишь проект к осуществленью,

По неудобьям, по откосам

Разбросанное тут и там пшено -

Взойдём ли шелковистым просом

Иль сорняки удобрим тленьем –

Увы, пока не решено…

Во всём мы стали мастера.

Швецы, жнецы, профессора, монтёры…

И об одном лишь в шёпот разговоры,

И то средь тех, кому пришла пора:

Как трудно ремесло добра…

И дело тут, я полагаю, в том,

Что век коварен, даже больше – лют,

И в новом списке мировых валют

Не значится «добро» меж златом-серебром.

А за добро ведь платится добром.

Пегас

Чем ты грезишь, крылатая лошадь,

Мне легко догадаться теперь -

У поэта и облик, и ноша

Чисто крылолошажьи, поверь.

Чтоб отведать словесного хлеба

Месим прахи земли. Так тебе,

Чтоб лететь с облаками по небу

По земле нужно сделать разбег.

Слово пахнет и кровью, и стоном,

В рай зовёт, потакая греху.

Да и ты ведь рождён Горгоной,

А не ангелом в белом пуху.

Как лошажьи труды нам знакомы!

По надлобьем терны, а не нимб.

И словесные молнии-громы

Как рабы тащим мы на Олимп.

Всем летящим – Икарам, Дедалам

Мы родня по полёту строки.

Как ударом копыта по скалам

Открываем стихов родники.

И недаром, радетель искусства,

Муз любимец – летающий конь,

Мы летим, как с герба Златоуста –

Не сдержать – из полымя в огонь…

Весь мир – театр теней.

Всё – тени. Сидни и скитальцы,

И тысяча фигурок на стене

Всего лишь тени от десятка пальцев.

Не отраженье тень. Не негатив.

У ней разнообразней сущность:

Пожиже б – если тень на коллектив,

А если путнику в жару – погуще б.

По тени проверяются друзья:

Все рядом, если солнечно и лепо,

А если тьма и сырость, как из склепа –

Друзей-теней и отыскать нельзя.

И нет у тени собственных мест жительств,

Кто приютит – дом, дерево, гора?

Не потому ль от теневых правительств

Никто и никогда не ждёт добра?

Она в графе потерь иль обретений?

Нужна ль она? На всё один ответ:

Наличие на этом свете тени