Мечта дилетантов - стр. 17
– Не нужно меня оскорблять, – поднял голову Абасов.
– Нужно, – крикнул Дронго, – иначе я не смогу прошибить ваше стоическое равнодушие. Ты решил остаться в этой тюрьме до конца жизни? Или не понимаешь, что твое признание делает из тебя пожизненного заключенного? Хочешь умереть героем в тюрьме? А о своих детях ты подумал? Они всю жизнь будут ходить с клеймом детей убийцы. Ты этого хочешь? Тебе так больше нравится?
Он видел, как били эти слова по несчастному человеку, сидевшему напротив него. Видел, как тот вздрагивает. Но иного выхода он не представлял. Ему было важно вывести из состояния равнодушия Абасова, заставить его начать говорить, выбить из него эту напускную маску равнодушия. Он продолжал кричать, и вдруг Абасов заплакал. Это было так неожиданно и страшно. Он обхватил руками лицо и начал громко плакать. Все его тело сотрясалось от рыданий. Дронго достал носовой платок, протянул своему собеседнику.
– Хватит, – попросил он.
– Уйдите, – простонал Абасов, – я сегодня себя убью. Не нужно мне жить. Я не должен жить...
– И очень глупо поступите. У ваших девочек и так нет матери. Как они будут без отца? Можете себе представить, что скажут в Баку? Дети человека, которого убили в тюрьме. Никто не поверит, что вы сами себя убили...
Он нарочно говорил эти безжалостные слова, чтобы образумить Абасова и через боль вывести его на возможные откровения.
– Что мне делать? – спросил наконец Абасов убирая руки. Он вытер лицо, было заметно, как он волнуется.
– Сначала успокоиться, – посоветовал Дронго, – выбросить из головы глупую мысль о самоубийстве. Затем осознать, что ничего не потеряно. И наконец, помочь мне найти возможные мотивы убийства, чтобы как-то облегчить вашу участь. Это вы убили Паушкина?
– Да, конечно, я. На глазах у свидетелей.
– Про свидетелей мы еще успеем поговорить. Первый вопрос. Где вы взяли нож?
– Не знаю. Следователь написал, что это я принес с собой охотничий нож. И я подписал свое признание. Но это был не мой нож.
– Уже интересно. Тогда чей?
– Не знаю.
– Как это, не знаете. Вы вошли в номер и нож был там?
– Да, лежал на столе. Я сразу обратил на него внимание.
– Тогда получается, что нож принес Паушкин?
– Возможно, это был его нож. Но я подписал признание, что это был мой нож.
– Понятно. Теперь второй вопрос. Как вы узнали, в каком номере находится Паушкин?
– Мне сообщили.
– Кто сообщил?
– Я не хочу об этом говорить.
– Вы пришли в гостиницу, вошли в номер, который снимал Паушкин, увидели нож на столе и сразу стали бить свою жертву?
– Нет. Сначала мы поговорили. Но я был в таком состоянии, что просто сходил с ума. Что было потом, я не очень помню...
– Почему?
– Об этом я не буду говорить.
– Интересная беседа у нас получается. Зачем вы тогда разгромили кабинет Паушкина?
– Я этого не делал.
– А кто это сделал?
– Не знаю. Я вообще не входил в его кабинет. Следователь сказал, что там нашли мои отпечатки, и я подписал, что входил в комнату и устраивал там беспорядки.
– И вы точно помните, что не входили?
– Точно помню, что меня там не было. Они сидят на другом этаже, я туда даже не спускался.
– Ясно. Теперь скажите, зачем. У меня только последний вопрос. Зачем вы его убили?
– Этого я вам не скажу.
– Тогда я не смогу вам помочь.
– Значит, у меня такая судьба. Не можете, не нужно. Но я вам ничего больше не скажу.